Тим хотел сказать Люку, что тот храбрый, быть может, самый храбрый мальчик – причём в жизни, а не в приключенческих книжках. Что он сильный, порядочный, и родители им гордились бы. Хотел сказать, что любит его. Только слов не находил. Впрочем, в них и не было нужды. Как и в телепатии.
Иногда объятие – это телепатия.
Тех, кто теряет своих супругов, зовут «вдовцами» или «вдовами». «Сиротами» — детей, что потеряли своих родителей. Но вы знаете каким словом называют родителей, которые потеряли своих чад? Его нет. Этого слова не существует. И это так бессердечно.
Мы пропитаны собственной грязью -
это тебе не кеды отмыть...
Обняла б тебя в последний раз,
но тут слабости лучше не быть...
Я пытаюсь ограничить собственные мысли и слова. Откуда берутся слова? Возможно, люди говорят без остановки как золотоискатели, чтобы найти истину. Вместо того, чтобы промывать золото на берегу реки, они промывают свои мысли. Они уничтожают все слова, не имеющие смысла, чтобы найти лишь одно. Только одно. Самое золотое. И вот, уже молчание.
Все родители, так или иначе, ранят своих детей. Это неизбежно. И на ребенке, будто на чисто вымытом стакане, остаются следы того, кто к нему прикоснулся. Иногда это грязные пятна, иногда трещины, а некоторые превращают детство своих детей в мелкие осколки, из которых уже ничего не склеишь.
Так трудно кричать, чтобы тебя услышали, когда весь мир, похоже, затыкает уши, а то, что ты говоришь, – невероятно и попросту немыслимо.
— Простите... Я немного увлечен... Но быть осмеянным?
— Но в чём?
— В моей любви.
— Но кем же?
— Вами. Ведь я же не слова... я то, что за словами... Всё то, чем дышится... бросаю наобум... Куда-то в сумрак... в ночь...
Не нравилось ему, что его называют зверем, но он не мог утверждать, что чем-то от него отличается: кислород и пища — внутрь, углекислый газ и дерьмо — наружу, чем не зверь?
Cлайд с цитатой