Я сделана из жестоких страстей!
— Это и есть хваленая французская очаровательность?
— А вы представляете английскую угрюмость?
— Туше.
Я сделана из жестоких страстей!
— Это и есть хваленая французская очаровательность?
— А вы представляете английскую угрюмость?
— Туше.
Я больше скорблю о смерти одного близкого человека, чем о смерти двадцати предателей.
Я желаю лишь, чтобы не стало так, что смерть одной из нас не была для другой единственной возможностью обрести свободу.
Я мечтал о том, чтобы изменить свою обычную жизнь, но моя жизнь никогда не была обычной. Просто я не замечал, насколько она необычна.
Устала я не от труда, а от борьбы с собственной душой. Не умею я применяться к жизни, всё хочется приложить к ней своё, а это «своё», воспитанное в мечтах, слишком хрупко и разлетается на куски при первом же столкновении.
Я становлюсь пессимистом, когда речь заходит о счастье. Оно всегда длится так недолго.
Вы когда-нибудь просыпались с чувством обреченности и затаенной радости одновременно? Словно что-то вот-вот должно случиться, что-то важное, а вам этого не хочется. Вроде бы какая-то перемена, нужная в жизни, да только менять что-то страшно. Бывало? Так вот и встала с утра с такой мыслью.