Многие люди посвящают всю свою жизнь одной цели: не умереть в одиночестве.
Быть одной — это ещё не беда. Куда хуже быть никому не нужной.
Многие люди посвящают всю свою жизнь одной цели: не умереть в одиночестве.
— Что вы можете сказать про Герта Рафто?
«Ну просто мой кармический двойник», — думал Харри, слушая, как Мюллер-Нильсон описывает Рафто: тайное пристрастие к алкоголю, тяжелый характер, одиночество, отсутствие политкорректности, моральная неустойчивость и изрядно запятнанная репутация.
... существует всего один способ избавиться от воображаемых чудовищ — посмотреть им в лицо.
— А я-то думал, что с годами ты повзрослеешь.
— Какое разочарование, а? Мы не становимся умнее, только старше.
Тому, кто совсем одинок, можно только посоветовать придумать себе кого-нибудь. Вдохнуть в него жизнь, задобрить словами любви. Отдать последнюю крошку хлеба, защитить от опасности собственным телом.
Королевство – где я один… В моём королевстве скорби. Всё рушится. Паутина в углах развеялась по ветру. В конце концов, моё королевство растворилось, и в нём никого не осталось. Моё королевство смыло течением, а ты был водой. И я уверен, теперь там будут расти цветы. И когда вырастут цветы, я назову их твоим именем.
Вы не находите, что по сути своей мы все одиноки? Никто не может до конца понять разум другого. Мы все крутимся внутри самих себя, своих сердец и умов. Наверное, так и должно быть. Способность понять другого… может, она существует только на уровне прикосновений, когда кончики наших пальцев прикасаются к кончикам пальцев кого-то еще. Это уже прекрасный момент. Но более глубокое понимание вряд ли возможно.
Одиночество в семье подобно чернилам, разлившимся на белый лист бумаги. Вроде бы они были созданы для написания красивых слов, фраз, мыслей и, взаимодействуя с бумагой, смогли бы сотворить настоящее произведение искусства. Но чернила разливаются и, разлившись, губят и бумагу, и себя вместе с ней…