Крики, утопающие в какофонии военных действий, небо, словно окрашенное кровью павших бойцов. Даже бессмертные смертны. Какая ирония. Им страшно так же, как людям, и умирают они с таким же отчаянием на лице.
— Как меня раздражают эти Непризнанные!
— Не стоит обращать на них внимание, это же простые людишки. Что с них взять?
— Вообще-то я всё слышу.
— А, точно. Постоянно забываю, что ты тоже Непризнанная
— Чем тебе нравится это место?
— Серьёзно? Из всех возможных вопросов ты задаёшь мне именно этот?
— Мне кажется, это многое от тебе скажет.
Люцифер снова отвернулся, смотря куда-то вдаль.
— Здесь я чувствую свою ничтожность, кажусь себе маленькой вошью в сравнении с этими громадными горами, этой пустотой. И всё это без магии — стоит себе такое величественное и молчит о своём величии. И в сравнении с адом здесь так холодно… так ужасно холодно… Это место — полная противоположность мне. — Он повернулся ко мне. — Вот почему мне нравится здесь.
— В досье сказано — сами вызвались на эксперименты. Безумие.
— Да. Только монстр добровольно станет подопытным немца, чтобы сражаться за родину.
— Война закончилась, капитан.
— Для них — нет.
Любая репутация — это точка зрения. Не более чем мнение. Мнение толпы можно изменить.
... Как умышленно и просто война делит всех на своих и чужих, наше и не наше, хорошее и плохое, черное и белое, и никаких тебе сомнений и неопределенности.
— Значит, это поле боя.
— Да, проходят века, но поля сражений всегда выглядят одинаково.
— Здесь люди теряют свою человечность.
Все мужчины, оставшиеся в Варшаве, были обязаны записаться на работу и минимум шесть дней в неделю работать физически. Я делал все возможное, чтобы этого избежать. В основном из-за пальцев: достаточно было самого незначительного повреждения суставов, надрыва мышц или легкой травмы, чтобы на карьере пианиста поставить крест.
Cлайд с цитатой