Этот страдает от того, что у него есть дети, тот – что потерял детей: слезы у нас иссякнут скорее, чем повод для печали.
Ищу повода поплакаться, но не нахожу. Что само по себе уже повод.
Этот страдает от того, что у него есть дети, тот – что потерял детей: слезы у нас иссякнут скорее, чем повод для печали.
Смеясь, я начинаю плакать, плача — смеюсь. Вчера вечером я была очень весела. Ложась спать, чувствовала себя совсем счастливой, а под утро, когда было еще темно, проснулась в слезах. Почему я плакала? Не знаю. Мне казалось, будто этой ночью я обошла все дома на свете, собрала все горести и печали и наполнила ими свое сердце. Объятая такой беспричинной, необъяснимой тоской, я дрожала, всхлипывая: «Мамочка! Мамочка моя!» — и зажимала рот, чтобы не закричать.
Она с уходом медлила, в глазах -
Озёрах пепельных, где боль души видна,
Стояли слёзы — жаждала она
Увидеть и в моих печаль и страх.
Когда ж затрепетала, как в силках,
Моя мольба, ещё стыдом полна,
То поцелуем сладостней вина
Она сдержала речи на устах.
Она ушла, а поцелуй живой
Ещё горел, и нежных слов привет
Звучал, как музыка, я помню их дуэт -
Слова и поцелуй… А предо мной
Тоска вздымалась каменной стеной
И вечности прибой ревел вослед.
Cry, cry when there's something to cry about.
Cry, cry baby but don't drown in the sadness.
Не успевала я стереть со щеки одну соленую каплю, как тотчас по ней скользила другая.
Один врач находился у царя, когда к тому вошел придворный, у которого недавно родился сын.
И спросил царь у вошедшего:
— Как поживает твой ребенок? И сколько ему времени?
Ответил придворный:
— Он чувствует себя хорошо. Ему уже семь дней.
Спросил его врач:
— Он умный ребенок?
Ответил придворный:
— Ты разве не слышал, что я сказал царю? Ему ведь только семь дней. Почему же ты спрашиваешь меня о его уме?
Сказал ему врач:
— Если новорожденный обладает ясным взглядом и мало плачет — это признаки ума.
Мне хотелось захныкать. Не заплакать, а именно захныкать, словно маленькому ребёнку. Плачут от горя, а хнычут — от беспомощности.