Вечер с Владимиром Соловьёвым

Здесь для нас очень большая опасность. Я думаю, что на каком-то этапе мы придем к достаточно тяжелому для себя выводу о том, что нас на определенном этапе будет устраивать и мы будем заинтересованы в сохранении Америки, как носительницы централизованного государства. Для меня лично это очень тяжелый вывод. Но тем не менее. Потому что оставаться один на один с Китаем, и, обезумевшей в своем глобализме и беспомощности, Европой — может быть очень опасно.

Другие цитаты по теме

Мысль о том, что человек уже устарел, в либеральном консенсусе присутствует. Замечательные наши давосские друзья честно написали, что для того, чтобы среднему еврочеловеку быть конкурентноспособным в новом мире информационных технологий, нужно вживлять в себя чипы. Причем это никакая не конспирология, не жидкое чипирование, это официальное издание давосского форума, где люди честно написали, чего они ждут от человечества. Поэтому ничего удивительного в том, что рано или поздно был бы поставлен вопрос о старении человека как биологического вида. Опять же Юваль Ной Харари об этом говорит. Говорит, что должно быть две расы, одна раса высшая, а другая — пониже. Рано или поздно они бы дошли и до разделения функционального: кому-то что-то, а кому-то ничего. В чём здесь проблема?

Посмотрите, как они последовательно развязывают себе и доктринальные, и технологические руки для ведения боевых действий в так называемой нижней части спектра: кибер-войны, частные военные кампании, противопартизанские действия, поддержка разного рода экстремальной оппозиции. Они готовятся к горячей войне. Другое дело, что они готовятся к этой войне пока ещё не с нами, и вероятнее всего к низко-интенсивной горячей войне. Но проблема в том, что они не понимают, что сдерживание как система — это вещь обоюдоострая. И она может выстрелить в обе стороны. Они-то думают, что стрелять будут только они. И вот это меня больше всего тревожит. Мы имеем дело с очень безответственной элитой в США, в которой выгорел экспертный потенциал. У них нет экспертов, которые могут объяснить политической элите, что это такое. И нет в политической элите людей, которые могут это услышать. Вот это беда.

Есть версия. Это было записано в официальном документе. Мы объявлены тем, кем являемся, с их точки зрения, — ревизионистской державой. Мы ревизуем исторический процесс. Ведь в 90-х случилось событие небывалое в мировой истории. Западный мир наконец-то победил Россию. Впервые у них такая радость случилась. После этого Россия должна была, зализывая раны, уползти в кусты и там... И превратиться в десяток маленьких медвежат. Которых удобно кушать. Но в 2000-х годах начало выясняться, что мы отказались умирать, делиться на десяток медвежат, и более того, собираемся жить дальше. И обеспечивать свою безопасность. Так ведь это же ревизионизм! Россия хочет пересмотреть исторический процесс. Это недопустимо! Поэтому им до нас будет дело, пока всё не выясниться окончательно. Вот версия.

Мы действительно не понимаем, какой серьёзный шаг мы сделали, проголосовав за поправки. И я хотел бы защитить чиновничество. Общество должно понять, что и на нём тоже — новый уровень ответственности. Очень многое зависит от поведения каждого из нас. Ведь мы составляем эту страну. Мы только-только делаем первые шаги в новый мир. И вы посмотрите, как катастрофически сократилось количество сфер, в которых можно двигаться без понимания смысла движения. В технологиях можно двигаться без понимания того, зачем ты движешься? Нет. В информационном обществе? Нельзя. Социальное развитие перед пандемией уже становилось бессмысленным. Развитие культуры вообще заходило куда-то не туда. Я думаю, что одна из главных битв за образы будущего будет в сфере культуры. Не в экономике, не в технологиях, а именно в сфере культуры. Умы должны думать о смыслах нашей деятельности и об идеях, с которыми мы идём. Да, они для нас, и более никому подходить не будут. Но для себя мы должны думать, зачем мы развиваем экономику? Только ли для безграничного потребления? Зачем мы развиваем те или иные технологии? Зачем мы развиваем инфраструктуру? И это — вызов на ближайшие 10-15 лет. А США — пусть сами с собой разбираются. Это их дела. Но если честно, конечно то, как развиваются дела в США — для меня очень неожиданно. Потому что это — тотальный кризис. Не государства, а уже государственности. И если с кризисом государства США бы справились, а с кризисом государственности… Фактически им не за что зацепиться. У них нет того спасительного якоря Великой Победы, который был у нас и который нас вытянул, в том числе и через Бессмертный полк. А у них такого нет. Потому что в их истории действительно нет Великой Победы.

Я хотел бы сказать, что я согласен с В. А. Никоновым. Единственно. У них (в Америке) ключевая фраза, это то, что происходит в России — это игра. Они не могут в силу своей внутренней ситуации ответить жестко. Они пока это воспринимают как игру. Они считают, что они это смогут отыграть назад. И этим обусловлены многие действия. Они слишком уверены в тех группировках в элите, которые они сформировали и контролируют. Что же касается поправки по обнулению, не моя цитата, но действительно, какой же ты будешь президент, если ты Путина на выборах не победишь? Зачем баллотироваться в президенты от какой-то оппозиции, если вы не можете победить Путина? Если вы не победили Путина на честных выборах, то вы не настоящий президент, фикция. Победите Путина на выборах — и будете настоящим президентом.

Отчасти Сергей Борисович Станкевич прав, когда говорит, что есть определенные значимые красные линии, которые, если американцы их перейдут, будут прямой и явной угрозой. Проблема только в том, что американцы не знают про существование этих красных линий. Они действуют как будто вне их. Вот вы посмотрите трезвым взглядом на то, что они делают. Это попытка сыграть в Рейгана и в рейгановскую политику, доведение ситуации до какого-то уже преддверия взрыва, но без Рейгана, без рейгановской Америки, без рейгановских союзников, и без рейгановского Китая, который был одним из важнейших элементов сдерживания, а затем и развала Советского Союза на завершающем этапе. И в этом смысле эта политика, конечно, очень авантюристична.

Ещё о том, что вы сказали, что Россия — островок здравого смысла. Действительно это так. Мы много разговариваем и пытаемся это сформулировать уже не первый год что-то вроде национальной идеи. Я считаю, что эти поиски правильные, и надо двигаться дальше. Но вокруг нас в мире происходит странным образом процесс, при котором мы, даже сами не желая того, становимся неким ковчегом трезвого смысла. То, что происходит вокруг нас, то движение, которое как прогресс навязывают всему миру Америка и Европа, они настолько извращают более-менее понятные и естественные понятия о том, что правильно и неправильно, что здраво и что нездраво. Что бОльшая часть нашего населения это естественно не принимает. И в итоге получается, что из великих держав, если честно, только Россия является местом, у которой есть шанс найти разумный и гармоничный сплав между традиционными ценностями и современностью. Вот это, мне кажется, супер-цель.

Кстати, я категорически возражаю о каком-то особом пути России. Это не особый путь, это нормальный путь развития. У каждой страны, которая претендует на что-то в этом мире, даже в прошлом мире, был особый путь, основанный на своей традиции, на своей истории, на своей культуре. У Америки до определенного времени был свой путь, свои традиции, своя история. И в тот момент, когда вы отказываетесь от своего пути, вы становитесь ничем. Все стандартизированные модели развития сейчас обнулились. Сейчас очень многим и очень многое придется писать с чистого листа. Проблема не в том, что глобализация предлагала какие-то ложные ценности. Некоторые люди считали их подлинными. И это их право. Проблема в том, что глобализация вела мир к миру вообще без ценностей. Нам начинали объяснять, что ценность ничего не значит. Что самое главное в мире — это потребление.

(продолжение)

Второй момент, который мне кажется очень важным. Посмотрите, как быстро мы перешли в эпоху пост-экономики. Мы тридцать лет говорили про экономику. Экономика индикаторов исчезла из мира за 4 месяца. Как рукой сняло. Ни инвестиционного капитализма, ни финансового капитализма. В Америке спад 25% по году. Вы представляете? — годовой спад 25%! Особенно с учетом того, какую долю в Америке занимает реальный сектор, это полный крах.

И конечно, здесь начинается вопрос о том, во-первых, на какой основе они собираются спасать глобализацию, а во-вторых, собираются спасать коллективный Запад.

(продолжение)

Но хотел бы я сказать немножко о другом. Посмотрите на то, что происходит в мире. Какая удушливая и совершенно безнадежная атмосфера была в эпоху поздней глобализации, что вот эта вся феерия, которую мы наблюдаем, не только в США, но и в Англии, во Франции, вон в Германии что происходит, в этой милой пряничной Германии, с капусточкой, сосисочками, и хорошим пивом. Что там происходит? Какая же была удушливая атмосфера безнадеги, что то, что там происходит, воспринимается как альтернатива. Причем очень серьезными людьми. И это, конечно, очень страшно. Потому что те, которые хотят вернуться к нормальности поздней глобализации, вернут нас в еще более безнадежную альтернативу. Вот об этом мы должны думать.