Clumsily gasp myself
By thinking I'll be better off alone.
Clumsily gasp myself
By thinking I'll be better off alone.
Однако, когда он остался один, им снова овладели сомнения и мрачные мысли: ведь именно в одиночестве дьявол подстрекает человека, как хозяин погоняет стрекалом сонных быков, чтобы заставить их идти быстрее.
Майкл был даже рад тому, что останется сегодня один. Ему необходимо было многое обдумать, а это лучше всего делать, когда рядом никого нет.
Для того они и существовали, особенные места, чтобы в них можно было прятаться — исчезая для других — и думать. Странным образом места влияли на «думанье».
Но я всегда оставался среди людей, на поверхности одиночества, в твердой решимости при малейшей тревоге укрыться среди себе подобных – по сути дела, до сих пор я был просто любителем.
Одиночество стало какой-то стыдной болезнью. Почему все так его чураются? Да потому, что оно заставляет думать. В наши дни Декарт не написал бы: «Я мыслю – значит, я существую». Он бы сказал: «Я один – значит, я мыслю». Никто не хочет оставаться в одиночестве: оно высвобождает слишком много времени для размышлений. А чем больше думаешь, тем становишься умнее – а значит и грустнее.
Думать – самая трудная работа; вот, вероятно, почему этим занимаются столь не многие.
(Самая трудная вещь на свете — это думать своей собственной головой. Вот, наверное, почему так мало людей этим занимаются.)
Думать – самая трудная работа; вот, вероятно, почему этим занимаются столь не многие.
(Самая трудная вещь на свете — это думать своей собственной головой. Вот, наверное, почему так мало людей этим занимаются.)