Можно я убью его сейчас, хозяин? Мне как никогда хочется свернуть ему шею. Совсем чуть-чуть. Это моя давнишняя фантазия.
Я знаю достаточно, чтобы бояться их. Я слышал о жестокости Ситхов. Я знаю, что они делают с планетами, которые они завоевали.
Можно я убью его сейчас, хозяин? Мне как никогда хочется свернуть ему шею. Совсем чуть-чуть. Это моя давнишняя фантазия.
Я знаю достаточно, чтобы бояться их. Я слышал о жестокости Ситхов. Я знаю, что они делают с планетами, которые они завоевали.
Реван: Итак, ты просто ходячее несчастье?
НК-47: Возражение: Это нечестно, Хозяин! Разве я не приношу вам удовлетворения?
Реван: Ты не захочешь услышать ответ.
НК-47: Утверждение: Вы очень жестокий хозяин, Хозяин. Вы мне нравитесь.
Но девушка задумалась, сможет ли она когда-нибудь кому-то сказать эти слова: «Мир не так жесток, как ты считаешь».
Переходя определенные границы, строгость порой превращается в неоправданную жестокость.
Вопрос: Можно ли как-то связать жестокость с инстинктом разрушения?
Ответ: Это и есть инстинкт разрушения с тем, что только есть в нём самого дурного, ибо если разрушение иногда необходимо, то в жестокости никогда нет необходимости; она всегда следствие порочной природы.
Жестокость по отношению к животным не может существовать ни там, где люди по-настоящему образованы, ни там, где царит истинная ученость.
Жестокость ее была как бы изнанкой грусти, нелепой потребностью отомстить тому, кто ничем этого не заслужил.
Мир сам по себе жесток. Он умело это скрывает, но стоит лишь приподнять завесу... И все в итоге оказываются одинаковыми. Этот мир, как и люди в нем, жесток. Остается лишь адаптироваться.
Все мы в душе садисты и не прочь помучить того, кто зависит от нас, я не исключение. Скажу больше, что тот, над кем издевались всю жизнь, сам однажды возжаждет поиздеваться над ближним, сделав это с изощренной жестокостью...