Тот, кого я убил — изнасиловал мою мать. В тот момент, когда я об этом узнал, я сам как будто исчез, меня будто не существовало, осталась лишь оболочка.
Я убивал, я породил сына, я был влюблен и все это время я боялся. Но тот, кто не ведает этого страха, не ведает и доблести.
— Они все боятся вашей мести.
— Значит, они уже проиграли. Чем больше я узнаю своих генералов, тем меньше их уважаю. Возьмем, к примеру, Вителли — блестящая репутация, но в нем нет отваги, он готов поражать лишь беззащитных.
Если я потерял надежду когда-либо попасть в Царствие Небесное, то я буду гореть в своём собственном аду.
— А как бы ты поступил, Воз, на моем месте? Ты бы отступил?
— ...
— Они забрали его у меня! Они его убили!
— И я не позволю им сделать то же с тобой.
— Я просил тебя обеспечить мне любовь народа Фаэнцы.
— Я исполнил ваши приказы.
— Нет, ты научил их бояться и не доверять.
– Шурик, ты помнишь, что «Фауст» – это в каком-то смысле наш первоисточник? – спросила Катька. – Вместо удовлетворения на склоне лет Фауст чувствует лишь душевную пустоту и боль от тщеты содеянного. Этим, Шурик, все сказано о так называемой любви. Слышать этого слова не могу, надо законом запретить его произносить.
Преданность венецианцев похожа на воду из их каналов: она колеблется с каждой фазой луны.
Cлайд с цитатой