— Рыбы не должны рыбами питаться, — бредил наяву карась.
Ерш спорил отрывисто и неспокойно. Это — рыба нервная, которая, по-видимому, помнит немало обид. Накипело у нее на сердце... ах, накипело! До ненависти покуда еще не дошло, но веры и наивности уже и впомине нет. Вместо мирного жития она повсюду распрю видит; вместо прогресса — всеобщую одичалость. И утверждает, что тот, кто имеет претензию жить, должен все это в расчет принимать.
Карась с ершом спорил. Карась говорил, что можно на свете одною правдою прожить, а ерш утверждал, что нельзя без того обойтись, чтоб не слукавить.
Карась вдруг почувствовал, что сердце в нем загорелось и, глядя щуке прямо в глаза, он во всю мочь гаркнул: «Знаешь ли ты, что такое добродетель? Щука разинула рот от удивления. Машинально потянула она воду и, вовсе не желая проглотить карася, проглотила его. А ерш, который уж заранее все предвидел и предсказывал, выплыл вперед и торжественно провозгласил: «Вот они, диспуты-то наши, каковы!
И досадно ему, да и жалко карася было. Хоть и глуп он, а все-таки с ним одним по душе поговорить можно. Не разболтает он, не предаст — в ком нынче качества-то эти сыщешь?
Проходили дни за днями, а диспутам карася с ершом и конца было не видать. Место, в котором они жили, было тихое, даже слегка зеленой плесенью подернуто, самое для диспутов благоприятное. О чем ни калякай, какими мечтами ни задавайся — безнаказанность полная.
Так как караси ни в цензуру своих мыслей не представляют, ни в участке не прописывают, то в политической неблагонадежности их никто не подозревает.
Ракушки — ракушки, а караси — караси. Ракушками караси лакомятся, а карасями — щуки. И ракушки ни в чем не повинны, и караси не виноваты, а и те и другие должны ответ держать. Хоть сто лет об этом думай, а ничего другого не придумаешь.
Проклятое то время, которое с помощью крупных злодеяний цитадель общественного благоустройства сооружает, но срамное, срамное, тысячекратно срамное то время, которое той же цели мнит достигнуть с помощью злодеяний срамных и малых!
Даже глухого тетерева заподозрили в «образе мыслей» на том основании, что он днем молчит, а ночью спит.
В жизни первенствующую роль добро играет, зло — это так, по недоразумению допущено, а главная жизненная сила все-таки в добре замыкается.
Cлайд с цитатой