[Фалес] сказал, что между жизнью и смертью нет разницы. – «Почему же ты не умрешь?» – спросили его. «Именно поэтому», – сказат Фалес.
Все люди умрут. Где-то. Когда-то. У них свои причины жить. У них свои причины умирать.
[Фалес] сказал, что между жизнью и смертью нет разницы. – «Почему же ты не умрешь?» – спросили его. «Именно поэтому», – сказат Фалес.
Все люди умрут. Где-то. Когда-то. У них свои причины жить. У них свои причины умирать.
«Иногда мы радуемся, очнувшись после тревожного сна. Возможно, после смерти... то же самое».
Джордж со свойственной лишь взрослым ясностью и отчетливостью вдруг понял, что, когда смотришь в пустое безмолвное лицо смерти, реальность не то чтобы совсем уж не важна, но как-то менее значима. Понял с характерной для взрослых ясностью и принял как данность, что тоже свойственно взрослым. Жизнь прошла и оставила след. И след этот не более значим, чем простой отпечаток ботинка в пыли. Так мыслят и рассуждают взрослые; ребенку же нужно много лет, чтобы понять, осознать, что он сделан, создан, сформирован; что происхождение его – не более чем чистая случайность; что все остальное на свете, кроме этого следа, не более чем прах и тлен. Прах с дымным привкусом пороховой гари, оставшимся от сгоревших в секундной вспышке прожитых лет.
За три вещи благодарен я судьбе: во-первых, что я человек, а не животное; во-вторых, что я мужчина, а не женщина; в-третьих, что я эллин, а не варвар.