Франц Вертфоллен. О Кузнечиках

Другие цитаты по теме

В покоях царил полумрак, пахло благовониями и скрипящими половицами. Вдруг на

одном из балконов мелькнул белый лоскуток. Так странно – в столь поздний час, в этой

половине замка, в полном одиночестве на балконе сидела девочка. Волосы ее, заботливо

причесанные перед сном, но уже растрепавшиеся, чуть-чуть кудрявились, в них, послушная

любому дуновению ветра, танцевала алая шелковая лента.

Кто бы мог подумать, что такой покой может снизойти на человека только оттого, что

где-то на деревянном балконе холодной безлунной ночью сидит одинокий ребенок с алой

шелковой лентой, едва поблескивающей в темноте.

Красота неуловима, давно потеряна и вообще ее не бывает, но с того момента она

застряла внутри меня таким ярким осколком, что я почти назвал бы это предчувствием. На

однотипной равнине всех человеческих жизней, я бы назвал это робким предчувствием гор.

И тогда я впервые понял, что нет абсолютно никакой разницы, кому молиться, важно – молиться, ведь молящийся блажен не потому, что молится, а он молится, потому что он – блажен.

Вокруг стоял запах звонкого неба.

Руки пахли травой, сталью и кровью.

Пугливое солнце скользило по остывающей коже. И тут это случилось…

Я увидел, как от засушливых берегов отправляется флот, и люди в чалмах читают за

него напутственные молитвы богу, чьё имя на давно забытом языке означает «Дух Пустыни».

Увидел, как голубые купола сливаются с острыми хребтами, за которыми кончается их царство,

и начинаются бесконечные степи – владения жёлтых людей с огрубевшими лицами и неуловимой, бесполезной мудростью ветра. Увидел земли своего друга-христианина, увидел, как забавны его братья, верящие больше в общественное мнение, нежели в своего распятого мученика. Я увидел, как туман наползает на холмы, как просвечивают в нём погнутые степным ветром деревца, как исчезают в нём пятна пасущихся лошадей. Я почувствовал, как серебрится иней на чахлых кустарниках, как шелестят они своими длинными листьями. Я воспринял всё это одновременно и сразу, потому что только так должно. Должно рисовать картины мазками, как импрессионисты. Их мазки состояли из красок, мои состоят из жизней. Но ни у них, ни у меня нет ни одного мазка, что не был бы совершенным.

— Я свел всю историю к одному уравнению.

— Как е равно эм цэ и маленькая двойка?

— Еще проще: просто е.

— Может его ещё можно вернуть на светлую сторону, как Энакина?

— Что за Энакин?

Мне нравится, что у меня в семье все на приколе, все с чувством юмора. Недавно ехала в лифте с родителями и напротив нас стояла очень красивая женщина с большой грудью и с маленькой собачкой в руках. И папа на неё смотрит и говорит: «Извините, а можно погладить?» Женщина говорит: что именно? Папа не растерялся и говорит: «Ну собак я уже гладил...» Я смотрю на маму, а мама прям смеётся.

Я раньше думала, что счастливые отношения — это когда вам нравится одно и то же. Но сейчас поняла, что счастливые отношения — когда вам нравится засирать одно и то же.

— Кхе-кхе, не подскажете, где склеп?

— А!

— Ну, или хотя бы кладбище...

— Уйди! Сгинь!

— Ладно-ладно, но хоть морг-то у вас есть?

— Ты опять шутишь?

— Нет, если бы это была шутка, вы открыли бы рот и я услышал бы: «Ха-ха-ха».

– Ба! Да ведь это писательский дом. Знаешь, Бегемот, я очень много хорошего и лестного слышал про этот дом. Обрати внимание, мой друг, на этот дом! Приятно думать о том, что под этой крышей скрывается и вызревает целая бездна талантов.

– Как ананасы в оранжереях, – сказал Бегемот.