Юрий Меркеев. Психологиня и психопат

Для кого-то праздность — мать всех пороков, конец её — жесточайшее рабство и смерть. Для кого-то праздность — испытание. Не было худшего наказания для русского мужика 18—19 века, как смотреть «праздно привязанным к стулу» на работающих друзей. Говорят, изощренную казнь эту придумали промышленники-немцы в России. Немцы вообще хорошие психологи, когда дело касается стимуляции труда. Но беда — положить немецкую психологию на русскую почву. Сквозь асфальт города пробьётся мутант бунта. Не поздоровиться никому.

Я в духовном мал, потому придерживаюсь вытяжки из собственного жизненного опыта. Для меня праздность — это повод к собранности и внутренней дисциплине. Праздность, как разновидность свободы требует от человека колоссальных внутренних усилий, потому что легче эту свободу кому-то отдать — бросить к ногам авторитета, чтобы освободиться от груза ответственности. Не всякий способен нести свободу. Большинство людей предпочитает свободу продать за чечевичную похлебку, как Исав продал свое первородство Иакову. Праздность осилит не каждый. По натуре большинство из нас — рабы условностей. Понять самого себя, идентифицировать собственную личность — это признаки первородной свободы. Но первородная свобода — тяжкая ноша. Поверьте на слово. Проще за чечевичную похлебку…

Другие цитаты по теме

А преподобный Варлаам? Вот уж поистине фигура любопытная, глубокая, русская. Жил такой человек в эпоху Ивана Грозного. Обретался где-то на Севере. Служил священником в небольшом храме. Звали его в ту пору Василий. Упоминался его горячий нрав, чистота веры, бесстрашие в духовном делании. Коль подвижник силен, значит, и бес не дремлет. Боролся молодой батюшка с идолопоклонством местных рыбаков. Бес не выдержал, ушел, обещав отомстить подвижнику. Внушил он Василию, что жена его совершила грех прелюбодеяния. Вроде как сам Василий это своими глазами увидел. Решил «отчитать» матушку, совершить церковный обряд. А во время обряда — случайно ли, не случайно ли? — вонзил иерейское копье, которым святое причастие в алтаре готовят, в сердце любимой жены. То ли бес так хитро все разыграл, то ли ревность в молодом священнике взыграла, но матушка была ни в чем не виновата.

Закопал тело супруги на погосте. Сам отправился к духовнику в монастырь. Игумен дал ему новое имя Варлаам и наложил странную епитимию. Приказал выкопать тело, усадить в лодку и водить ее вдоль берега Баренцева и Белого морей. И поститься, молиться до тех пор, пока тело супруги не истлеет. Три года Варлаам покорно исполнял наказ игумена, терпел голод и холод, молился, сокрушался. Наступил день, когда был прощен инок. Посылаются в таких случаях особые знаки. В узком водном проливе, в котором из-за морских червей гибли суда и люди, Варлаам сумел провести лодку. «Корабельные сверлила» отступили из тех мест, что и было свидетельством прощения. Совершилось чудо.

Я не считаю это повествование сказкой. В иносказательной форме изложена история настоящего покаяния, которое меняет человеческую душу как матрицу.

С точки зрения психологии, многое понятно: человек, который совершает грех, испытывает сильное психофизическое воздействие. Чем сильнее грех, тем глубже рана. Если рану не лечить раскаянием, а втягивать в ноздри порошок или заливать боль вином, грех на время перестает ощущаться. Но рана не затянута, она кровоточит. Бывают глубокие переживания греха, сильное раскаяние, которое заставляет человека измениться по существу. Не может он быть прежним. Дано это не всем.

Иногда в жизни человека наступает момент, когда он просто не может продолжать быть рабом. Рабом чего бы то ни было: чужого мнения, запретов культа или сана, обычаев страны... Чего стоит жизнь, если ты проведешь ее в оковах? Неважно, сама ли ты надела их на себя, или это сделали другие!

Если ты идёшь на поводу своих желаний — это ещё не свобода. Но идти вопреки своим желаниям — это настоящее рабство.

Если ты идёшь на поводу своих желаний — это ещё не свобода. Но идти вопреки своим желаниям — это настоящее рабство.

В конечном счете порядок и только порядок создает свободу, беспорядок создает рабство.

Если у человека — душа раба, он станет рабом независимо от своего происхождения.

Дом, разделённый пополам, не сможет выстоять в буре. Я думаю, что не сможет выстоять и правительство страны, наполовину состоящей из рабов, а наполовину из свободных людей.

Божество для человека — суть предшественник, достойный восхищения, также учитель, ведущий за собой, и путеводный светоч. Но не хозяин. Мы можем быть благодарны ему, можем восхищаться им, но вовсе не возводить в культ. Также в случае с шествием на Празднике Фонарей, я считаю, что правильное отношение — это благодарность и взаимная радость, но не страх, не заискивание, не благоговейная осмотрительность, и уж точно не признание себя его рабами.

Нет рабства безнадёжней,

Чем рабство тех рабов,

Себя кто полагает

Свободным от оков.

Душа свободного человека стремится найти выход из любого положения, в то время как душа раба лишь жалобно скулит: «Что делать мне, несчастному рабу?»