... чувствую.. что все будет хорошо, пусть сейчас это трудно представить. Можешь назвать это верой.
Я поцеловала его с такой страстностью, что могла поджечь лес. И я бы этого не заметила.
... чувствую.. что все будет хорошо, пусть сейчас это трудно представить. Можешь назвать это верой.
Я поцеловала его с такой страстностью, что могла поджечь лес. И я бы этого не заметила.
И тут же другие, отчетливые мысли: его лицо, когда я впервые открыла глаза навстречу своей новой жизни, бесконечному рассвету бессмертия... первый поцелуй... первая ночь...
Раньше на свете существовал только один человек, без которого я не смогу жить. Теперь их двое. Это не значит, что моя любовь раскололась пополам и поделилась между ними, нет. Наоборот, сердце как будто стало вдвое больше, выросло, чтобы вместить и ту любовь, и эту. Наполнилось любовью до краев.
Можешь бежать от того, чего ты боишься, можешь сражаться с тем, кого ненавидишь. Все мои действия были направлены против убийц, против враждебных чудовищ.
Если ты любишь своего убийцу — выбора нет.
Нельзя бежать, нельзя сражаться.
– Ты всегда был мне родным, – возразила она.
Я скрипнул зубами.
– Плохой ответ.
– А какой хороший?
– Ну, вроде: «Джейкоб, я кайфую, когда тебе фигово».
Здесь должно быть какое-то другое объяснение. Что-то не в порядке со мной. Какое-нибудь странное Южно-Африканское заболевание с признаками беременности, только ускоренной…
— Ложись спать. Завтра у тебя важный день.
— Спасибо, что напомнил! Теперь я окончательно упокоилась.
— Встретимся у алтаря.
— Я буду в белом.
Я криво улыбнулась огромному вампиру.
— Привет, Феликс.
Феликс засмеялся.
— Ты хорошо выглядишь. Бессмертие тебе к лицу.