— Лекси, — повторяет мой отец, на этот раз более требовательно. В его голос внезапно возвращается тот знакомый властный тон. Он указывает рукой в сторону гостиной. — Присядь, чтобы я мог объясниться.
Я достаточно хорошо знаю этот тон. С ним не стоит спорить, поскольку никогда не победишь. Ты просто будешь впустую крутить колесами как грузовик, застрявший в грязи, пока не закончится бензин.
Брак, как и любые другие отношения между людьми, это деловое соглашение. Любовь не имеет с этим ничего общего. И чем раньше ты это осознаешь, тем лучше тебе станет.
Если не впускать никого в сердце, то тебе не сделают больно. Если никого не любить, то не найдется такого человека, который из-за своей смерти забрал бы частичку тебя вместе с собой.
Плакать перед кем-то равносильно запаковке твоей воли в коробок, с обвязыванием его бантом и отправкой в тартарары.
Всё, чем является эта семья, – это фасад. Костюм. Занавес волшебника, скрывающий истину от остальной части страны Оз. И с ушибленными коленями, спрятанными за платьем стоимостью в 20 тысяч долларов, царапинами на руках, замазанные самой дорогой косметикой, которую только можно купить, и коробкой париков, спрятанной в шкафу, я, полагаю, ничем не отличаюсь.
Мой отец всегда говорит: единственная причина опоздания — люди утверждают позиции власти.
За свои семнадцать лет жизни я могу припомнить четыре раза, когда отец говорил, что любит меня... и все они были произнесены по национальному телевидению.
Но это просто то, как живет семья Ларраби. Как она всегда жила. Так долго, насколько я себя помню. Это всё для шоу. Развлечение. Для пользы прессы. Мы такие же настоящие, как реалити-шоу на ТВ.
Я провела почти всё своё детство, наращивая иммунитет к черствости моего отца и его драгоценному образу жизни. Но независимо от того, сколько усилий ты прилагаешь, как долго ты его придерживаешься, от всего ты не застрахован. Потому что никогда не знаешь, когда ударит следующий мороз. Или насколько обжигающим будет холод.
Как бы сильно мне ни хотелось улечься, и пусть арктический туман клубится надо мной, я чувствую, как что-то вонзается мне в грудь. Сосульки упали. Они пронзили кожу. Прямое попадание.
И я ненавижу себя за то, насколько я слаба и чувствительна. Я презираю свою собственную уязвимость.
Чем больше в мире споров –
Тем меньше правды в нем,
Сожги зерно раздора –
Да гори оно огнем.
Cлайд с цитатой