Не радуйтесь, мы не перевелись.
Нас много непревыкших есть от пуза.
Нам человечность прививала жизнь,
В палатах умиравшего союза.
Мы выжили, конечно же, не все.
Но выжившие — стали крепче стали.
Мы русские — трехкратно — обрусев,
из праха вашей совести восстали.
Нам стойкости у вас не занимать.
Вы видели уже, как мы воюем.
А если не хотите вспоминать,
Напомним и повторно расстолкуем.
Не трогайте Россию, господа.
Запомните: нас бьют, а мы крепчаем.
Услышьте нас, а если нет — тогда
Тогда мы за себя не отвечаем.
На вшивость нас не стоит проверять.
Заморский парень, ты не есть — Мессия.
Любезный, не Вьетнам мы, а Россия!
Подумай, с кем ты хочешь воевать?
Подумай, брат, не Босния, а Россия!
Подумай и не трогай нашу Мать!
— Я надеюсь закончить свою книгу до того, как меня убьют.
— Наверное, трудно писать.
— Сейчас все трудно. Но это не так трудно, как оставаться в живых, продолжать верить...
— Не о личном. Мы вообще туда идем? [главный редактор «РП» Андрей Колесников]
— Социальная физика всегда предполагает несколько вариантов развития. С неодинаковой вероятностью. Россия выбрала наиболее вероятный. Это нормально. Есть, правда, гипотеза, что некоторые важные вещи на Земле, например, жизнь, возникли как реализация наименее вероятного сценария, почти невозможного. Но это ж гипотеза. А у нас тут конкретика, проблематика, коммуналка, социалка... Одним надо из нужды выкарабкаться, другим миллиарды достойно прожить. Рано над нами ещё экспериментировать. Рано нас трясти. Надо нам так пока побыть. Чтобы окончательно слежаться во что-нибудь путное и цельное.
— А разве перемен не требуют наши сердца?
— Да требуют, чего уж там. Есть в этой одержимости переменами что-то отупляюще однообразное. Когда человеку внутри себя нечего разглядывать, он пялится в окно. В надежде увидеть драку. Или в цирк идёт. В наши дни перемены повседневны и так привычны, что уже навевают скуку. Мне понятнее смысл технических инноваций. Новые стройматериалы, лекарства, машины. Понятно для чего. А перемены вообще... Ну ты же, когда на самолете летишь, не лезешь на крыло с ножовкой крыло править...
Русский народ есть особенный народ в целом свете, который отличается догадкою, умом, силою. Я знаю это по двадцатилетнему опыту. Бог дал русским особые свойства…верю, взойдет звезда Востока, откуда должен воссиять свет, ибо там (в России) больше, чем где-нибудь хранится под пеплом духа, мощи и силы.
Неусыпный надзор правительства над их сподвижниками в пустынях Сибири свидетельствует о их политической важности, о симпатиях народа, которыми они пользуются.
Главная задача российского государства вовсе не в том, чтобы обогатить чиновника. Она в том, чтобы сделать человеческую жизнь невыносимой.
Само выживание требует умения делать поспешные выводы. И решительные действия всегда основываются на неполной информации. Охотник, требующий от ветеринара свидетельство, что встреченный им олень – и вправду олень, умрет от голода. Обитатель джунглей, который тщательно пересчитывает полоски на тигре прежде, чем обратиться в бегство, будет съеден. Гены, требующие семь раз отмерить и один раз отрезать, просто не передадутся следующему поколению.
В реальном мире нам приходится соединять между собой те немногие точки, что у нас имеются, и угадывать в них узор, имеющий хоть какой-то практический смысл. Система несовершенна. Как и сама жизнь. Опасность таится не столько в малочисленности точек, сколько в неосознанности действий, когда мы отдаем предпочтение одним точкам перед другими, желая получить уже сложившийся у нас в уме узор. Наше восприятие событий больше страдает от силы наших эмоций, чем от недостатка данных.
В российской топографии пять километров списываются как погрешность карты. В Прибалтике это огромное расстояние. Можно нечаянно покинуть свою страну и углубиться в соседнюю.
Мэр города — лицо уважаемое, поэтому никаких эксцессов в городе! Все кутежи, пляски в непотребном виде — только в загородном особняке. За высокой кирпичной стеной, под присмотром охраны.
Cлайд с цитатой