— Черному Принцу пришлось распустить свою армию. Они мародерствовали, грабили, разоряли храмы и поселки...
— В общем, совершали старые грехи на новый манер.
— Я непременно отомщу вам.
— Ну и что же такого ты сможешь нам сделать?
— Я опишу в следующей своей книге все ваши пороки, все прыщи на вашем лице. Я был голым лишь один день, вы же будете «голыми» вечность.
– Ваше имя, госпожа. Я жажду его знать.
– Охотник. Вы упорны.
– Впрочем, возможно, у ангелов нет имени, а только красота.
– А ваше имя?
– Ну, я эм...
– Вы забыли. Или вас зовут сэр Эм?!
– Ульрих... Фон Лихтенштейн из Гельдерланда.
– Как тут не забыть, столько титулов... Вот это доспехи!
– О чём вы?
– Из какого сундука этот антиквариат?.. Если победите, это войдёт в моду. Мой дедушка обязательно выползет в своих латах... Какой у вас щит... эффектный... Ох уж эти рыцари из захолустья. Не лучше крестьян.
— Моя дорогая Джоселин. Эм... я скучаю. Нет, стой, так что, неправильно?
— Это уж тебе выбирать, какую яму себе копать. Так что писать?
— Напиши про ее грудь.
— Что скучаешь по ней.
— По груди?..
— Да-да, но я бы обратил взор чуточку повыше, Уильям.
— Я скучаю по ее шее?
— А еще повыше, куда-то к небесам, например?
Господа! Миледи... И все те, кто не восседает на подушках!.. Сегодня, сегодня... вы все друг другу ровня... Поскольку всем вам повезло. Мне, скромному юноше, выпала честь. Нет! Великое счастье, представить вам рыцаря, чей благородный род древнее знаменитого рода самого... Карла Великого... Впервые я его встретил на холме близ Иерусалима. Он говорил Богу о страданиях, которые он причинил сарацинам в сражении и молил простить его. Затем, он поверг меня в изумление. В Италии он спас оставшуюся без отца девушку от непристойных посягательств её турецкого родича... Да. В Греции он провёл год в тишине, дабы проникнуть в тайну звучания... безмолвия... Но золото в позолоте не нуждается, отбросим болтовню. Радуйтесь! Невероятный мечтатель, поборник нравственности и чести, служитель Господа нашего, единственный, могучий сэр Ульрих фон Лихтенштейн!
— Как нам его побить?
— Палкой, когда он спит. А когда он на коне, с пикой — он непобедим.
— Ты что, ослеп? Не видел флаг?
— Все я видел.
— Значит, ты поддался для пущего эффекта? Чтобы потом твоя победа выглядела эффектнее?
— Я проигрываю во имя любви Джоселин.
— О Боже, лучше бы ты ослеп...
Такие дни, как этот, редко выпадают, чтобы опошлять их тяжеловесными словами и поэтому без лишних слов: сэр Уильям Тэтчер, сын Джона Кровельщика, родившийся в трущобах, неподалеку от этой арены и вот, он стоит на ней перед вами!
Cлайд с цитатой