Олег Комолов

Российская власть следует либеральным догмам девяностых, избавляясь от своей роли в экономике. И в этом плане она не только не находится в общемировом мейнстриме, но и всё в большей степени отодвигается в область архаичной периферии уровня стран третьего мира, где власти занимаются только тем, что взимают подати с населения и обеспечивают себе роскошную жизнь.

Другие цитаты по теме

Государства всегда будут вмешиваться в управление рынком, потому что рынок сам по себе очень быстро скатывается к дисбалансам. Это и дисбаланс перепроизводства, это и неравенство. Невозможно обеспечить экономический рост без борьбы с неравенством. Невозможно стимулировать спрос, если большая часть доходов у вас уходит крупному капиталу, а затем оказывается зарубежом.

Практика показывает, что чем более либеральной является экономика, чем более государство опускает вожжи, тем скорее оно приходит к кризису.

Я тебе вот что скажу... извините. Нельзя, гадом буду, нельзя натягивать импортные экономические модели на нашу, блин, российскую действительность. Я тебе так скажу: дорог, на самом деле, дохрена и больше! Это я сам проверял и даже одну из них выбрал... ну это неважно. Путь-то всё-равно один, один путь. Его ещё в этом учили, ну как её... в школе x2. Его ещё в этом написал, как его... ну, биолог французский, ну, бородатый... Карл Маркс! Во-во. Путь этот — создание прибавочного продукта! Прибавляться должен продукт, а не убавляться. Извините, а способов его прибавление дое... до чёртовой матери, только интереса его прибавлять, при такой власти, ни у кого нет. Я всё сказал!

Юноша и девушка, целующиеся при свете луны или без света луны, вовсе не собираются поставлять будущему человечеству будущих пролетариев или будущей родине будущих солдат. Они действуют под влиянием того же инстинкта, который заставляет кету подыматься к верховьям Амура и там гибнуть, отдавая свою жизнь продолжению рыбьего рода. Люди строят семью, повинуясь древнейшему и могущественнейшему из инстинктов. Но точно таким же образом, чисто инстинктивно, люди строят свое государство. Если у человека не работает, или работает плохо, половой инстинкт, он ни при каких условиях семьи не создаст. Если половой инстинкт находится в порядке, то семья будет создана даже в самых невероятных условиях. Если у народа не действует государственный инстинкт, то ни при каких географических, климатических и прочих условиях, этот народ государства не создаст. Если народ обладает государственным инстинктом, то государство будет создано вопреки географии, вопреки климату и, если хотите, то даже и вопреки истории. Так было создано русское государство.

Эта мифологема (что частная собственность лучше и эффективнее, что государство ничего, кроме вреда, принести экономике не может, что нужно обеспечить свободу ценообразования, что надо привязать эмиссию национальной валюты к покупке доллара) внедрялась Международным валютным фондом для слаборазвитых африканских стран, у которых были проблемы возврата кредитов: нужно было вводить внешнее управление, то есть передавать экономики под контроль западных корпораций.

Когда я за границей, я скучаю по Родине, а возвращаюсь — я в ужасе от государства.

Наша макроэкономическая система подобна больному с инфарктом миокарда.

Чтобы избегать кризисов перепроизводства, государства всё чаще вмешиваются в рыночный процесс, например, запрещают капиталистам утилизировать непроданные излишки. Корпорации повсеместно используют экономические модели, которые позволяют расширить горизонты планирования, более точно определить оптимальные объёмы производства и так далее. Наконец, каждый новый кризис заканчивается усилением монополизации. Но все эти попытки капитализма сделать свою жизнь более предсказуемой и менее рискованной разрушают саму суть рынка, его стихийную природу и анархию товарно-денежных отношений, которая исторически была для рыночной экономики ключевым условием роста. Таким образом, чтобы развиваться, избегая кризисов, капитализму надо перестать быть капитализмом: заменить товарность планомерностью, а частную собственность — общественной.

Отсутствие мозгов не может служить препятствием для занятия любой государственной должности. Во-первых, это не записано ни в одном законе. Во-вторых, наша повседневная жизнь дает яркий пример отсутствия этого органа у многих государственных мужей.

Теперь у нас все государство такое — свобода грабить и свобода быть ограбленным. Свобода для тех, у кого есть награбленные деньги, и свобода подохнуть для тех, у кого их нет.