Главное — влюбиться! Жить для мужчины, страдать из-за него! Любить больше, чем быть любимой! Божественным страданием назвал это состояние поэт.
— Что обычно делает мужчина, когда хочет завоевать женщину? Я должна вас научить?
— Не надо! Я помню!
Главное — влюбиться! Жить для мужчины, страдать из-за него! Любить больше, чем быть любимой! Божественным страданием назвал это состояние поэт.
— Что обычно делает мужчина, когда хочет завоевать женщину? Я должна вас научить?
— Не надо! Я помню!
Почему жизнь не похожа на кинофильм? Чтобы не надо было ходить в туалет, не надо причесываться, а когда будет совсем плохо, парень увидит меня на улице, сразу влюбится и поцелует. И мы будем жить долго и счастливо...
В прошлом я изобрел безотказный способ забыть девчонку, если она слишком уж занимала мои мысли — изучить ее вдоль и поперек. Главное, наблюдать непрерывно, каждую секунду, так избавление приходит гораздо скорее, потому что начинаешь замечать, что девять десятых своего времени девицы притворяются и играют какую-нибудь роль. Предмет изучения вдруг становится таким плоским и ординарным, что выздоравливаешь моментально. Неизлечимую любовь внушают только девушки, сохранившие естественность. А таких одна на миллион.
Жизнь поп или рок-звезды полна раздражения и всяких экстремальных ситуаций. Ты должен быть готов находиться на публике двадцать часов в день, и нелегко соблюдать баланс. Когда ты влюбляешься, то нужно расставлять приоритеты. Это как мыть белье, а потом раскладывать его по местам.
На мой взгляд, влюблённый мужчина — это купон на скидку. С ним нужно быстрее пройти в кассу.
Я знаю точно –
Невозможное возможно,
Сойти с ума,
Влюбиться так неосторожно.
Найти тебя,
Не отпускать ни днём, ни ночью,
Всё невозможное возможно –
Знаю точно.
Движенье губ коралловых я видел;
Струило аромат ее дыханье;
Все в ней святым казалось и прекрасным.
Мы уже достаточно долго,
Чтобы дать такому случится.
А тебя не так уж и много,
Чтоб успеть так быстро влюбиться в дым.
Тютчев сам был цензором. Когда-то советник посольства в Турине и уполномоченный в Мюнхене, он свернул свои паруса в Петербурге, бросив якорь в мутных заводях у Певческого моста, где и числился старшим Цербером, обязанным «тащить и не пущать». А что делать иначе? Как правило, поэт влюблялся в замужних женщин, уже имевших детей, потом рождались дети от него, и, наконец, любимая Леля тоже не бесплодна, — жить как-то надо...