Иногда я спрашиваю себя: а может ли вообще кто-нибудь делать добро? Если кто-нибудь знает, куда мы идем, то он знает гораздо больше меня.
Взяточничество, а также бездарность и пустая болтовня неотделимы от политики. На частных началах можно наладить работу почтового ведомства лучше, чем это делает правительство.
Эта война была худшим из всего, что произошло за последнее время, и началась она потому, что одни хотят обогатиться, захватив богатства других.
Глупо спрашивать у человека, чего он хочет; покажите ему вещь, тогда он будет знать, что ему хотеть.
Он был человеком недалеким, но добрым; но он примирился, — в конце концов в этом мире нельзя иметь все и нужно исполнить свой долг и обеспечить себе лучшую учесть в ином мире.
Поскольку правительства представляют интересы групп борющихся за сырье и рынки, то они неминуемо будут создавать блоки и проводить политику великих держав, то есть делать как раз то, что вовлекло нас в войну.
Министр финансов держался за Уолл-стрит, он верил в банки Уолл-стрит и служил им и, следовательно, не мог служить общественным интересам.
Он трудился изо всех сил, ему было за сорок — опасный возраст для рабочего любого завода.
Страшная система, известная под названием потогонной, была приведена в действие. Каждого рабочего заставляли работать до изнеможения, отдавать все свои силы до последней капли. Генри Форд, конечно, отрицал это; он так вкрадчиво, так убедительно писал о цели научного метода работы — точно установить, что может дать каждый рабочий без особого напряжения, и соответственно нагрузить его. Это была ложь, ложь!
В конечном счете победить должен был тот, кто тем или иным способом сумеет больше выжать из рабочей силы. Это была истина.
Cлайд с цитатой