Не говори – всё равно я верить буду.
Крылья мои ты сломал –
Меня убил ты.
Не говори – всё равно я верить буду.
Один французский врач доказал, что человек, потерпевший кораблекрушение, умирает не от голода и жажды, а умирает от страха. По-настоящему размеры бедствия определяются тремя дополнительными факторами: маловерие, уныние и страх.
Для того чтобы начать духовную жизнь, не нужно поступать в семинарию, поститься, быть трезвенником и сторониться женщин. Достаточно верить в Бога и принимать Его.
Человека принимают в лоно церкви за то, что он верит, а изгоняют оттуда за то, что он знает.
Лужи растопят лед, не иначе. Иначе и быть не может.
Все телевизоры вдруг замолчат, и мы станем петь,
Людит очнутся, и копья с щитами в сторонку сложат,
Крыля расправят и сделают шаг, и покинут клеть.
Такое ощущение, что во всех предсказаниях конца света — надежда. Вдруг все же закончится, вроде пора уже, сколько можно? Надежда и страх. Заканчивайся уже, только скажи мне, что будет со мной, когда ты закончишься. В этот момент встают в полный рост разношерстные верования и религии, обещая испуганному человеку: «Ты будешь, ты продолжишься, ты не исчезнешь!». И люди хватаются за это обещание как за спасательный круг.
Быть в Церкви — это значит вступить на тесный и скорбный путь Христов, и как мало дерзающих на это! Сколь же легче сидеть «около церковных стен» на солнышке, слушать птичек и, покуривая, размышлять без особого труда об этой тесноте и скорбности. Такие мы, как бы верующие.