Он сделал вдох и замер. Сладкий запах цветов плавно сменялся ноткой самых приторных ягод, и резко, словно девичий секрет появляется запах терпкости. Такой запоминающийся, доводящий до мурашек.
Цокот высоких каблучков ласкал слух, как и ее манера двигаться, и касалось это не только походки. Вернее походки не касалось совершенно.
Для них она Богиня всего женственного, всего самого недоступного, всего самого порочного.
Я узнал бы этот парфюм из сотни других, и припал к ногам той, кто так искусно носит его на себе.
А я люблю такой запах, как вот сейчас. Такой, и еще запах свежескошенного клевера и примятой полыни, когда едешь за стадом, запах дыма от поленьев и горящей осенней листвы. Так пахнет, должно быть, тоска по родине — запах дыма, встающего над кучами листьев, которые сжигают осенью на улицах в Миссуле.
Я услышала запах его тела. Эти чисто мужские флюиды настоящей сексуальности. Доводит до дрожи, но все это сейчас неважно.
Она подняла голову, поднесла к носу собранную горсткой ладонь, ловила запах своей кожи и вдруг поймала знакомое, забытое веянье. Нет, не плохой запах: то ли костра, то ли пустого дома. Губы уже изготовились дать этому название, но слово вдруг скользнуло за край памяти, осталась только сладость брильянтина на пальцах и собственное дыхание, отдающее поднесенной Джорджем лакрицей.
Мы не так уж часто запоминаем запахи — запах весны, запах моря… А ведь всю свою жизнь можно описать, вспоминая, как что пахнет. Для Гермашевского запах космоса — и запах бумаги и клея для первых авиамоделей, и запах взрыва модели ракеты… Запах космодрома придет еще не скоро.
Cлайд с цитатой