Страх, который заставлял ее дыхание сбиваться был ей чертовски к лицу. Выражение робкого лица просило одновременно ласки, и порки. История кнута и пряника. Только от кнута она становилась более послушной, чем когда ее нежно целовали, поощряли. Язык ласки был ей недоступным, но она тянулась к неизведанному.
Я услышала запах его тела. Эти чисто мужские флюиды настоящей сексуальности. Доводит до дрожи, но все это сейчас неважно.