Ватари Ватару. Розовая пора моей школьной жизни сплошной обман

... А ес­ли я что-то ре­шил, то дол­жен сде­лать. Так всег­да вы­ходит. Ме­ня ве­дут, тя­нут, под­талки­ва­ют, но в кон­це ре­шение дол­жен при­нять я сам. Та­кой уж у ме­ня ха­рак­тер. Тут не­чем хва­лить­ся и не­чем гор­дить­ся. Это прос­то при­выч­ка, она же — вто­рая на­тура. Если ты сам по себе, то и де­лать всё дол­жен сам. Это и зна­чит быть оди­ноч­кой. Мо­жете на­зывать ме­ня иг­ро­ком-уни­вер­са­лом. Хо­тя, чес­тно го­воря, это не зна­чит, что я мо­гу всё, нап­ро­тив, у ме­ня ма­ло что по­луча­ет­ся. Ес­ли хо­тите знать, в чём я дей­стви­тель­но мас­тер, так это в уме­нии убедить се­бя са­мого сдать­ся и отступить.

Другие цитаты по теме

Мы сами не можем быть уверены в своём собственном «я». Где тогда нам найти его? Почему этим определяются наши взаимоотношения?

Нельзя ограничить жизнь до такой степени, чтобы можно было сказать, что каждый человек в иерархической структуре общества — свободная душа.

Пять лет. Кажется, что это много, но сдаётся мне, они пролетят в мгновение ока. Похоже, по мере того, как я взрослею, годы становятся всё короче и короче. Уверен, этот принцип касается не только длительности прожитых лет, но и их ценности.

Возможно, и эти самые обычные мгновения, когда я пялюсь в окно на мрачное небо, чем-то важны.

Вот почему я ещё немного посмотрю на это пересохшее, но прекрасное небо.

Если хочешь прикидываться человеком с безупречной памятью, то делай это постоянно…

... А что тогда насчёт отношений между сёстрами или между ней и её матерью?

Они жили вместе дольше пятнадцати лет, под одной крышей, разделяя одни и те же воспоминания, одни ценности. И всё равно конфликтуют, всё равно не понимают друг друга? Как они тогда могут общаться с посторонними?

Эмоциональное удовлетворение ещё не означает, что всё замечательно. Это не устраняет реальные проблемы и не делает их незначимыми.

День, когда я выполню обещание, наверно, когда-нибудь всё-таки придёт.

Меня устраивает быть эгоистично названным и эгоистично разочарованным. Я ничего не ожидал с самого начала и ничего не ожидаю впоследствии. Я ничего не ожидаю вплоть до дня моей смерти.

Итак, первый принцип: чтобы не страшиться одиночества, думай о незнакомцах как о чужих людях. А других принципов и не надо.

Что хорошо, травмы оказались не слишком серьёзны.

Что не очень хорошо, в больнице меня навещали только мои родные.

Раз в три дня. Чёрт побери, могли бы и каждый день приходить…