Знаю, время не простит,
Закатает в асфальт новой эры.
Даже если рай закрыт,
То в аду я точно буду первым.
Знаю, время не простит,
Закатает в асфальт новой эры.
Даже если рай закрыт,
То в аду я точно буду первым.
У тебя бывало, что человек заполняет пустоту в тебе, а когда он уходит — ты чувствуешь боль?
Небо редко бывает таким высоким. В ясные дни у него вообще нет высоты — только синева. Нужны облака, чтобы оно стало высоким или низким. Вот так и человеческая душа — она не бывает высокой или низкой сама по себе, все зависит исключительно от намерений и мыслей, которые ее заполняют в настоящий момент… Память, личность — это все тоже как облака…
Для чужих глаз его душа — потемки, если что и можно уловить в глазах, то это лишь тонкий лучик целеустремленности, а может, лампадка задумчивости и отрешенности.
Был он воин и мистик, чудовище и святой, лис и сама воплощённая невинность, меньше, чем бог, но больше, чем человек.
Я бы был облаком,
Что роняет дождь на траву.
Я бы был облаком,
Что над городом включает весну.
Я бы был облаком,
Что рисуют над собой дети.
Неядерным облаком
На краю нетронутой земли.
Историю делают личности.
Сомнительно это. Тем более,
Что просто, без околичности,
С учётом живой наличности
Их лепит сама история.
У каждого внутри таится свой заповедный лес. Там тянутся к небу новые, нежные ростки чувств и ожиданий, есть незыблемая зрелость стволов и крон, но всегда лежат и мертвые, покрытые мхом деревья – и неизвестно, когда ветры и дожди развеют, растворят их. Там живут эльфы, призрачные и прекрасные, и вместе с тем обитают чудовища, которые время от времени выползают из своих нор. И люди, другие люди, как никто изменяют этот лес.
... Он действовал медленно и осторожно, шаг за шагом, а потом, словно ощутив право на дерзость, совершал внезапный скачок.