— Все это — высокие слова. А мы кормимся делом...
— Война — это как покер: у кого нервы сильнее, тот выиграл!
— Все это — высокие слова. А мы кормимся делом...
— Я уже не думаю, как бы мне хорошо прожить. С некоторых пор я стал больше заботиться — как бы мне хорошо помереть...
В самом деле, каково лететь вниз головой в пропасть кипящей воды, распластывания полы шинели, и вода тут же обнимает тебя властно и жестоко, а последний проблеск сознания отметит, что сейчас мимо тебя, мимо твоей судьбы проходит корабль, уже не твой, внешне безучастный к твоей гибели...
Россия — это такая страна, которой можно нанести поражение, но которую нельзя победить!
— Поздно... разбирайте револьверы!
— Нет! — вскрикнул он [мичман Карпенко], подбежав к барону.
— Что значит «нет»? — набросился на него страшой. — На ваших плечах, мичман, погоны, а не ангельские крылышки?
— Нет! — твердо проговорил Карпенко. — Я говорю вам НЕТ, ибо нечестно проливать русскую кровь на палубе русского корабля. Она должна быть пролита лишь в битве с врагами.
... У людей, которые воюют, нервы всегда на взводе. Можно быть героем в сражении, но потом станешь психовать из-за того, что тебе в миске с супом попался чей-то волос...
Я согласен подставить себя под пули, но только под вражеские. Ждать, когда тебя убьют свои, противно.
... По-моему, заметил Артемьев, — грех заключается в другом — в измене отечеству!
— Я молчу. Дело ваше. Офицерское. Благородное...