– Спать в носках и трусах… – говорит она. – Что-то с тобой неладно.
– Я думаю, приступ острой депрессии, – говорит он, – поразил меня прошлой ночью.
– Спать в носках и трусах… – говорит она. – Что-то с тобой неладно.
– Я думаю, приступ острой депрессии, – говорит он, – поразил меня прошлой ночью.
– Вы говорите, что я могу уйти?
– Вы – свободный человек.
– Не вздумайте в это поверить.
Когда речь идет о браке, я оставляю другим возможность ошибаться, моей бывшей жене например.
– Помните выражение «сломленный человек»?
Да, что-то такое Ландсман слышал.
– Большинство людей, которых так называют, совершенно того не заслуживают, – продолжает Тененбойм, – коль уж на то пошло, в них и ломаться-то нечему.
Потребность в алкоголе напоминает вырванный зуб. Невозможно от него отрешиться, и все-таки есть какое-то извращенное удовольствие в том, чтобы постоянно бередить языком ямку.
– Вы женаты, детектив?
– Я был женат.
– Брак распался?
– Думаю, что это лучшее определение. – На секунду он задумывается. – Пожалуй, иначе и не скажешь.
Можно сколь угодно аккуратно свести концы с концами, но для мертвых-то уже нет никакой разницы.
Когда бы они ни столкнулись, каждому хватало нескольких минут, чтобы вернуться в первобытное состояние, подобно команде, потерпевшей кораблекрушение. Это и есть семья. Со штормами, и кораблями, и неведомыми берегами. Шляпы и самогонные аппараты из бамбука и кокоса, сделанные своими руками. И добытый трением огонь, чтобы отгонять хищников.
…люди, которые боятся потерять хватку, часто не замечают, что они уже давным-давно ее потеряли.