PLC — Последний день

Другие цитаты по теме

Передаем друг другу дым мы, стоя на коленях,

Мы будто молимся богам чьей-то любви.

Я вывернут изнанкой поколения

Больших амбиций, маленькой души.

Среди парсеков, миль, неточностей

Мы смяты в бесконечность в кулаке прохожего.

В попытке спрятаться от одиночества

Все, что пытаемся найти — найти похожего.

А в ночном небе танцуют галактики,

Тысячи знаков сплелись в хоровод.

Кто мы такие? Безумцы? Фанатики?

Чтобы вселенной смотреть нагло в рот.

С одеждой упакую я ночь в себя,

Оставив след ее в песке золой идей.

Измазан правдой, я пытаюсь превозмочь себя,

Ведь уходить на Восход всегда тяжелее.

Если б мог я найти путеводную нить,

Если б мог я надежду на рай сохранить, —

Не томился бы я в этой тесной темнице,

А спешил место жительства переменить!

Вот так и бывает – стоит впасть в эйфорию от собственных успехов, как тебя из-за угла бьют Армагеддоном по голове. Великий Бой, Последняя Битва. Рай в синем углу, Ад в красном, три раунда, Падение считается поражением, проигрыш по очкам не допускается. И все тут. Конец света. То есть – конец мира. Нет больше мира. Один бескрайний Рай. Или, смотря кто победил, Ад. Кроули не знал, что хуже. Нет, Ад, разумеется, был хуже по определению. Но Кроули помнил, на что был похож Рай. Его многое роднило с Адом. Для начала, ни там, ни тут не достать хорошей выпивки. А скука, царившая в Раю, была ничем не лучше адского возбуждения.

Попытка создать рай на земле неизбежно приводит к созданию преисподней.

Многие могли бы попасть в рай вместо ада, затратив вполовину меньше усилий.

Почему жестокая реальность жизни и смерти ранит одних больнее, а других легче? Смерть Уны вышибла почву из-под ног у Самюэла, пробила ограду его твердыни и впустила старость. А вот Лизу, любившую своих детей никак не меньше, чем Самюэл, это несчастье не убило, не искалечило. Жизнь Лизы продолжала идти ровно. Погоревав, она пересилила горе. По-моему, дело в том, что Лиза принимала мир так же, как Библию,  — со всеми парадоксами и превратностями. Смерть была ей немила, но Лиза знала, что смерть существует, и приход ее не потряс Лизу. Для Лизы смерть была просто смерть, заранее обещанная и жданная. У Лизы не было привязанности к месту, к дому. Дом — это лишь промежуточная остановка по пути на Небеса. Труд сам по себе был ей малоприятен, но она трудилась, ибо иначе нельзя. И утомилась Лиза. С каждым утром ей все тяжелее становилось вставать с постели, одолевать ломоту и онемелость, хоть она их неизменно одолевала. И Небеса вставали перед ней желанной пристанью, где одежда не грязнится, где не надо готовить еду и мыть посуду. По секрету говоря, она не все небесное одобряла без оговорок. Слишком много там пения, и непонятно, как Избранные — при всей их праведности — могут долго выдерживать райское обетованное безделье. Нет, она и на небе найдет себе работу. Там непременно сыщется чем занять руки — прохудившееся облачко заштопать, усталое крыло растереть лекарственным бальзамом. Время от времени придется, может, перевертывать у небесных хламид воротники — и, положа руку на сердце, не верится, чтобы даже и на Небесах не завелось где-нибудь в углу паутины, которую надо снять тряпкой, навернутой на швабру.

Нам дали время и мы его тратим.

... Строительство рая на земле — дело жестокое, без крови не обходится.

Если рай существует, было бы здорово знать, что там можно смеяться.