Детство у меня выдалось жесткое. Отец был конченым алкоголиком, мать днем работала поваром, а по ночам — медсестрой.
Я был просто шокирован, когда мне внезапно открылось, что мир детства вовсе не такой безоблачный, каким кажется, что в мире существует зло, а жизнь наполнена всяческими ужасами.
Мне кажется, из детства я выехал, а вот до пункта назначения — «взрослости» — не добрался. Так и живу в автобусе.
У меня было интересное, жизнерадостное, счастливое детство. Никогда не сидел на месте и не предавался мечтам. Все время что-то делал. А потом сбывалось и то, о чем не мечтал.
Я живу в своем детстве, располагаюсь в нем поудобнее, как на кушетке у психоаналитика.
Меня часто спрашивают: в первую очередь я знаменитость и только потом шеф? Ответ был и будет «нет». Я не для того провел последние двадцать лет на кухне и построил компанию, чтобы сидеть на яхте на юге Франции.
В детстве мы все словно ходим по воде, по обманчиво гладкой и плотной поверхности озера, и нам знакомо то странное чувство, что в любую секунду можно вспороть эту гладь и уйти в глубину, затаиться там и исчезнуть для всех так, словно тебя никогда и не было.
Помню этот стремный момент, когда я стоял на Даунинг-стрит между Блэром и Путиным, готовил им ланч и думал: «*** (капец) какой! Я реально хочу в этом участвовать?» Страшновато было.
Если бы бойфренд одной из моих дочерей пригласил меня на пинту и сказал бы: «Хей, мистер Рамзи, я думаю открыть сеть бургерных. Не хотите ли проинвестировать?» — я бы ему ответил так: «Знаешь что, можешь сразу пойти на хрен. Хрен с большой буквы Х».
У меня такое чувство, будто я оставила детство где-то далеко-далеко, в другом городе, но оно не кончилось, оно там продолжается, но уже без меня.
Cлайд с цитатой