От жизни невозможно убежать. Она этого не прощает.
Всю свою жизнь я куда-то бежал... или бежал от чего-то... Без всякой причины.
От жизни невозможно убежать. Она этого не прощает.
Тот лес маячит в моей памяти, как размытая дождём акварель. А может быть, то был не дождь, а её слёзы? Может быть именно её слёзы, которых я не могу видеть, заставили меня бежать оттуда? Бежать, чтобы никогда не останавливаться.
Тот лес маячит в моей памяти, как размытая дождём акварель. А может быть, то был не дождь, а её слёзы? Может быть именно её слёзы, которых я не могу видеть, заставили меня бежать оттуда? Бежать, чтобы никогда не останавливаться.
В тишине происходили все самые коварные преступления. В тишине произносились все самые трепетные признания.
Часть меня продолжала отвергать то, что я здесь увидел, а другая часть сдалась в безысходности.
Бегство в книги и университеты похоже на бегство в кабаки. Люди хотят забыть о том, как трудно жить по-человечески в уродливом современном мире, они хотят забыть о том, какие они бездарные творцы жизни. Одни топят свою боль в алкоголе, другие (и их гораздо больше) — в книгах и художественном дилетантизме; одни ищут забвения в блуде, танцах, кино, радио, другие — в докладах и в занятиях наукой ради науки. Книги и доклады имеют то преимущество перед пьянством и блудом, что после них не испытываешь головной боли, ни того неприятного post coitum triste, которым сопровождается разврат.
Часто чутье молчит, когда мы нуждаемся в нем больше всего, и бьет тревогу на пустом месте.