Карл Саган. Мир, полный демонов. Наука — как свеча во тьме

Обязанность историка — всеми силами восстанавливать истинную последовательность событий, какой бы постыдной или неприятной ни была эта реальность. Историки учатся подавлять естественное негодование из-за обид, причиненных их народу, и признавать, где следует, преступления и жестокости своих вождей. Возмущенные возгласы «патриотов» — для них часть профессионального риска. Они сознают, что любой отчет о событиях проходит сквозь фильтр человеческой предвзятости, что и у них имеются предрассудки и пристрастия.

Другие цитаты по теме

Но еще более Гиппократ заслужил наше уважение неуклонным стремлением избавить медицину от суеверий и превратить ее в истинную науку. Вот характерный для него отрывок: «Люди считают эпилепсию божественным недугом, ибо не понимают ее причин. Но, если мы станем именовать божественным все, чего не понимаем, сколько ж тогда будет божественного?» Мы не готовы признавать свое невежество во многих областях, мы предпочитаем заявить, что во Вселенной много «непостижимого». «Бог в пробелах» — ему приписывается все, чего мы не сумели пока что понять.

Все люди принадлежат к одному и тому же виду Homo sapiens, что в переводе с латинского звучит оптимистически: Человек разумный.

Весьма наглядный пример представляет собой Россия. Царский режим поощрял религиозные суеверия, беспощадно искореняя скептическую научную мысль, оставляя лишь прирученных специалистов. При коммунизме систематическим гонениям подверглись и религия, и лженаука, за исключением главного суеверия – государственной идеологии, возведенной в ранг религии. Эта идеология именовалась научной, однако до науки ей было так же далеко, как любому мистическому культу. Критическое мышление считалось опасным, его оставили в удел специалистам в определенных, герметически изолированных областях знания, а в школах этот подход не преподавался, за скептическую мысль учеников наказывали. В результате многие жители посткоммунистической России взирают на ученых с недоверием. Крышка с горшка сорвана, и выплеснулась накопившаяся за многие годы этническая ненависть.

Наука не просто совокупность знаний, это еще и определенный образ мышления. Боюсь, что при жизни моих детей или внуков наступят невеселые времена: США превратятся в экономику, основанную на обслуживании информации, ключевые производства мигрируют в другие страны, грозные технологии сосредоточатся в руках немногих, а последствия этого мало кто в состоянии будет осознать; люди утратят способность направлять собственный путь, разумно и информированно судить о действиях властей. Тогда, цепляясь за магические кристаллы и поминутно сверяясь с гороскопами, утратив способность к критическому суждению, мы, сами того не заметив, вновь соскользнем во тьму суеверий.

Искренне верующий человек не хуже критиков знает, какие глупости и гадости творятся от имени его веры, и он всячески готов поощрять честный скептицизм и анализ.

Наивные вопросы, занудные вопросы, плохо сформулированные вопросы, вопросы, свидетельствующие о недостатке самокритики... Но каждый вопрос свидетельствует об отчаянном усилии постичь мир. Не бывает «тупых вопросов».

Если бы инопланетянин присмотрелся к тому, что мы скармливаем детям по телеканалу и по радио виде фильмов, журналов и газет, комиксов, а подчас и книг, он бы вообразил будто наши ценности — убийство, насилие, суеверие, легковерность и потребительство.

Обязанности скептика сопряжены с риском. Скептицизм бросает вызов традиционным институтам. Если приучить с скептическому мышлению всех, в том числе старшеклассников, вряд ли они ограничатся разоблачением НЛО, рекламы аспирина и духов в возрасте 35 000 лет. Они начнут предъявлять требования экономическим, социальным, политическим и религиозным структурам. Они, того и гляди, бросят вызов тем, кто у власти. И что тогда?

Фредерик Дуглас назвал грамотность путем из рабства к свободе. На свете много видов рабства, да и свободы тоже. Но путь остается прежним — через чтение.

Мы создали всемирную цивилизацию, ключевые элементы которой — транспорт, связь, производство, сельское хозяйство, медицина, образование, развлечения, экология и даже выборы, основной механизм демократии — полностью зависят от науки и технологии. А еще мы устроили так, чтобы никто не мог разобраться в этой науке и технологии. Прямой путь к катастрофе. Сколько-то еще мы так протянем, но рано или поздно горючая смесь невежества и могущества взорвется прямо у нас под носом.