Александр Сергеевич Пушкин

Действительно, нужно сознаться, что наша общественная жизнь — грустная вещь. Что это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всему, что является долгом, справедливостью и истиной, это циничное презрение к человеческой мысли и достоинству — поистине могут привести в отчаяние.

Другие цитаты по теме

Вы плохо, сударь, знаете людей.

Чем кажемся мы, тем нас и рисуют,

А что мы есть, никто не хочет знать.

— Знаете ли, — сказал я — одно время меня считали неплохим юмористом, а все потому, что я говорил людям правду. Это казалось им так удивительно, что они думали — я шучу.

— Не вижу, при чем это.

— А при том, что Ларри, по-моему, единственный абсолютно бескорыстный человек, какого я знаю. Поэтому его поступки кажутся странными. Мы не привыкли к людям, которые что-то делают просто из любви к Богу, в которого не верят.

Сюзанна в изумлении уставилась на меня.

— Мой бедный друг, не иначе как вы выпили лишнего.

— Так все говорят...

— Так все говорят?

— Да... Так все говорят.

— А мне всегда было интересно, кто это — ВСЕ?

— Ну как кто? Люди...

— Люди?

— Угу... Так сказать, собирательные существительные.

— А кто сказал, что мы должны их слушать?

— Это сказали люди!

Если в жизни ты сообразуешься с природой, то никогда не будешь беден, а если с людским мнением, то никогда не будешь богат.

Кто знает себя, тому не страшно то, что о нём говорят.

Люди мало размышляют; они читают небрежно, судят поспешно и принимают мнения, как принимают монету, потому что она ходячая.

Когда люди уверяют, будто они безразличны к тому, что о них думают, они по большей части себя обманывают. Обычно они поступают, как им вздумается, в надежде, что никто не прознает об их чудачествах, иногда же они поступают вопреки мнения большинства, ибо их поддерживает признание близких. Право же, нетрудно пренебрегать условностями света, если это пренебрежение — условность, принятая в компании ваших приятелей. В таком случае человек проникается преувеличенным уважением к своей особе. Он удовлетворен собственной храбростью, не испытывая при этом малоприятного чувства опасности. Но жажда признания — пожалуй, самый неистребимый инстинкт цивилизованного человека. Я не верю людям, которые уверяют, что ни в грош не ставят мнения окружающих. Это пустая бравада. По сути дела, они только не страшатся упреков в мелких прегрешениях, убежденные, что никто о таковых не прознает.

— Шо вам до тех людей, Циля? Плюнь и разотри!

— Миша, не разговаривай как босяк!