— Можно подумать, что ты русский? — всплеснула руками Фира. — Жора Циклер!
— Я одессит, — гордо заявил тот. — Это и половая ориентация, и национальность, и даже диагноз, чтоб ты знала!
— Иди посмотри сам. — Глаза учёного блестели, он был явно возбужден.
— Надеюсь, ты хочешь показать мне голую женщину с большой, красивой, мягкой грудью и длинными ногами? — вздохнув, я поднялся на ноги. — Если нет, то я расстроюсь.
— Вот это справедливо, — хитро сверкнув глазами, тоже повысил голос Одессит. — Умер ты, не умер — здесь всё по-честному, без всякого кручения бейцев. Так я пойду выполнять приказ?
— Иди, — разрешил я и, понизив голос, спросил: — Ты хоть раз автомат в руках держал?
— Ну, до пятнадцати лет я и титю женскую даже ладошкой не трогал, но когда подвернулась такая возможность, разобрался же, что к чему? — невозмутимо ответил мне Одессит.
— Ну а после этого начинайте во-о-он там копать окоп. Не халтуря, с душой.
— Окоп — это же такая ямка, в которую человек прячется, чтобы его, не дай боже, не убили? — уточнил Одессит.
— Разберемся, — величественно сказала Марика и глянула на остальных девушек. Те с достоинством покивали. — Готовьте кошелёк, мужчина.
— Миры разные, а принцип везде одинаковый, — вздохнул Ювелир. — Они выбирают — мы платим.
— Тебе должен быть приятен тот факт, что есть некоторые неизменные вещи, — назидательно произнесла Фира. — Это признак стабильности, а именно её всегда и не хватает человеку.
Вика, смотрясь в зеркальце, начала вытворять какие-то извечные женские манипуляции с лицом, причем если бы я такие штуки попробовал проделать, у меня бы в лице все нервы защемило. И вот ещё что интересно – а зачем они рот открывают, когда глаза красят? Глаза от этого больше становятся, или там какие-то парные мышцы есть?
К богатому еврею приходит бедный родственник занять немного денег к празднику. Богач сидит на веранде и кушает дымящийся, наваристый борщ.
— Здравствуй, Абрам.
— Таки здравствуй, Хаим. Слушай, а ты боршть любишь?
— О чем речь? Я дико извиняюсь, но вы, дражайший, не имеете всей картины об аппетите. Конечно!
— Не морочьте мне то место, где спина заканчивает свое благородное название! Стараться без гешефта — это разговор в пользу бедных. А вчерашний?
— Почему нет! Он такой настоянный, витамины... Это же не дордочки.
— Вы меня радуете, но момэнт! Тогда приходи завтра, за настояным.
Парят метлою нужды и порока,
И сознание привычно становится раком,
Мысли приходят в формат караоке,
В список репертуара под водку с форшмаком.
Русский шансон и цыганское хокку,
Замастырит ансамбль бурятского джаза.
Я постою возле шаечки сбоку,
Чтоб не попасть под раздачу экстаза.
— Не пугайте меня, Аарон.
— Адам.
— Тем более, не пугайте. А почему «Адам»? Вас зовут Аарон!
— Вы правы: конечно, немножко Аарон. Но таки вы же сами понимаете, в какое время и в какой стране мы живём.
Великое умение женщин говорить о каких-то бессмысленных и бестолковых вещах в самые неподходящие моменты. Может, это разновидность самозащиты, а может, просто так они устроены — я не знаю.
Великое умение женщин говорить о каких-то бессмысленных и бестолковых вещах в самые неподходящие моменты. Может, это разновидность самозащиты, а может, просто так они устроены — я не знаю.
Cлайд с цитатой