баня

Какого чёрта нам нужны бани? Опять будешь мне что-то впаривать?

— Самолёт стоит, машина стоит, груза нет, человека нет... А может, он в сауне сидит, коньяк с шампанским пьёт.

— Я слышал: сауна — это баня, это не кафе.

— Правда? Что вы говорите? Он слышал... А я видел! Сауна — это всё! И ещё кое-что...

Я угораю, мне хочется смыться,

Раствориться в артериях Водоканала,

Ржавым потоком по трубам носиться

Вырываясь как гейзер в рабочих порталах.

И не смотреть, как над голым народом,

В белом облаке пара, заметно не сразу,

Тускло блестит во всю ширь небосвода,

Дно беспощадного медного таза.

Тут парят так, что мне нехорошо,

Мозги кипят, но я участник шоу.

Но я участник шоу...

Но я участник шоу...

Парят метлою нужды и порока,

И сознание привычно становится раком,

Мысли приходят в формат караоке,

В список репертуара под водку с форшмаком.

Русский шансон и цыганское хокку,

Замастырит ансамбль бурятского джаза.

Я постою возле шаечки сбоку,

Чтоб не попасть под раздачу экстаза.

Я потерялся в общественной бане,

Просто сгинул, как мамонт, гудбай, моя бейба...

Общество парит, и в душном тумане,

Пьяный банщик творит непристойные требы.

Голые люди безумно довольны,

Носят пиво на блюде, и вовсе не больно,

Получить в свою голову порцию пара.

Людям всё пофигу, если задаром.

Баня маленькая, двухместная, мне выпало мыться с Колей. Гости смотрели нам вслед с пониманием. Все были в курсе, Коля родился и вырос в мартеновской печи. При виде тазиков он дуреет. В нём просыпается огненный монстр, демон веника и пара. А я ж не знал. Я шёл просто мыться и говорить о женской вредности.

Он надел шапку, перчатки. По глазам было видно, надел бы и валенки, не было. Сказал, надо поддать. Поддавал, пока не взорвался градусник.

- Ну вот, теперь хорошо,  — обрадовался Коля.

Меж тем, в парилке настало ядерное лето, всё вокруг сделалось лиловым и малиновым как на Венере в середине августа. Коля сказал, сейчас мы восстановим мне оптимизм. С трогательной заботой к моим неурядицам он взмахнул веником каким-то самурайским способом. Примерно на втором ударе из меня выбежали все микробы, в том числе полезные. Тогда же открылась разница между баней и процессом распада ядра. И ещё я понял, кого из гостей планировали подать на стол с яблоком во рту. На третьем ударе я отрёкся от гелиоцентрической модели мира в пользу плоской земли, плывущей на черепахе.

Мимо меня пронёсся красный как рак, распаренный дядька Игнат, ухая и постанывая. Прошли мгновенья, и раздался громкий бултых от пруда и довольное упоминание Бога, его матери и ещё какой-то матери.

— Да... Только русский человек, входя в нирвану, может одновременно молиться и материться!

— Этот постоялый двор... Женщины передрались за право воспользоваться банной комнатой.

— О как. Кто-то мне говорил, что за горячую воду в походе и возможность смыть пот и грязь, любая женщина готова убивать.

— В луже они у меня будут мыться! Попарно, чтобы спинку тереть друг другу.

— Ах, в этом смысле. Конкретно. Дело ваше. Дисциплина — это хорошо.

Баня — это место, где царствуют свобода, равенство и братство.