Молодые не знают, что их ждёт впереди. И, возможно, это их благословение и печаль одновременно.
Матушка считала, что даже самое качественное будущее – вещь крайне хрупкая и если люди будут долго таращиться на него в упор, то оно изменится.
Молодые не знают, что их ждёт впереди. И, возможно, это их благословение и печаль одновременно.
Матушка считала, что даже самое качественное будущее – вещь крайне хрупкая и если люди будут долго таращиться на него в упор, то оно изменится.
— Вы можете предсказывать будущее?
— Иногда.
— Можете предсказать моё?
— Нет.
— Почему?
— Потому что если вы меня не послушаете, у вас не будет будущего.
Не зови будущее и не печалься о прошлом — иначе ты рискуешь, что они поменяются местами.
— Ты их забираешь, да?
— Да, я хочу выставить их на продажу в своей галерее, на эти деньги мы сможем почистить тебе мозги в центре реабилитации.
— Я не пойду в центр...
— Я нашла весь твой запас героина, наркотики все... Я всё спустила в унитаз.
— Как же я буду рисовать будущее?
— Никто не может рисовать будущее! Это бред наркомана!
— Оглянись вокруг, посмотри на все эти картины! Каждая из них сбылась...
— Ха. А эта входит в их число? Вон та, огромная, на полу, «Нью-Йорк после атомного взрыва»?
— Да.
– Недавнее прошлое можно определить по нижним векам. Скорое будущее – по верхним. Вы позволите?
Белые пальцы опять коснулись его лица. Прошлись по бровям, щекотнули ресницы. Фандорин почувствовал, что цепенеет.
Внезапно О-Юми отшатнулась. Её глаза смотрели на него со страхом.
– Что… что такое? – спросил он хрипло – вдруг пересохло в горле.
– Сегодня вы убьёте человека!..
— Нужно оставаться оптимистом. А поскольку, как показывает практика, ни хорошие, ни плохие прогнозы никогда не сбываются, то лучше всё-таки, чтобы не портить друг другу настроение, делать хорошие прогнозы.
— Правильно! И тогда у нас будет светлое будущее!
— Ага, и тёмное настоящее!
Воистину способность заглянуть в будущее для смертного является самым страшным наказанием, самой жестокой карой, ибо обгоняя свое время и все зная заранее, человек лишается самого главного — надежды.
Признаться сказать, рана моего сердца не очень была глубока; но я почел долгом предаться на некоторое время печали и одиночеству — чем молодость не тешится!
В безудержном стремлении к новым впечатлениям мы отрывались от юности и спешили к будущему, ждавшему нас с кислой миной разочарования. И никто не удосужился сказать нам, что впитывать нужно все, нужно вжигать в память образы, впечатывать в сердце чувства. Потому что скоро только это у нас и останется.