— В этом платье ты имеешь большой успех, — проговорил я, — И это, пожалуй, даже клёво — быть с девушкой, которую все хотят.
— Ты сделаешь из меня психа, Голубка! — прорычал я, глядя на неё через плечо. — Когда ты рядом, я перестаю по-человечески соображать.
— И это моя вина?
Просто невероятно. Единственная девушка, которую я хочу, не хочет меня.
Я сжал зубы. Мне и так всё было известно и оттого, что Америка произнесла это вслух, легче не стало. Стало только хуже: раньше я думал, она не против того, чтобы мы с Эбби встречались, и моё дело казалось мне не таким безнадёжным.
Голубка приложила ладонь к моей щеке:
— Знаешь что, мистер Мэддокс?
— Что, детка?
Она вдруг посерьёзнела:
— В другой жизни я бы тебя полюбила.
С секунду я молчал, глядя в её помутневшие глаза. Эбби была пьяна, но мне очень захотелось поверить, будто она трезвая думала то, что сейчас сказала.
— А я бы и в этой тебя полюбил.
— В другой жизни я бы тебя полюбила.
— А я бы и в этой тебя полюбил.
— Они меня не хотят. Просто им любопытно, чем я тебя так зацепила. В любом случае мне жаль того, кто думает, будто у него есть шанс. Потому что я влюблена в тебя — по уши и безнадёжно.
— Знаешь, чем ты меня зацепила? — спросил я, подумав: «Неужели до сих пор не ясно?» — Я не чувствовал, как бессмысленно живу, пока мы не встретились. И что такое одиночество, я не понимал, пока не оказался в своей постели без тебя. Ты — всё, чем я дорожу. Именно тебя я всё это время ждал.
Да, мы с Голубкой побывали в аду, зато потом нашли свой рай. Может быть, мы, двое грешников, и не заслужили такого счастья, но жаловаться я не собирался.
— Предлагаю выпить! — крикнул я, взбираясь на стул и торжественно поднимая бутылку пива, мимоходом выхваченную у кого-то из «братьев».
— За подонков! — Я указал на Брэда.
— И за девчонок, которые нас бросают! — Я поклонился Эбби. У меня перехватило дыхание.
— За офигенное удовольствие терять женщину, которая была твоим лучшим другом и в которую ты сдуру влюбился!
Из незабудок и вечерних звёзд,
Шила я платье, иглами от роз.
Длинную строчку, как судьбу вела,
Тонкая нитка, острая игла.
Если бы я не любил еще и архитектуру, то, с риском прослыть чудовищем, вынужден был бы признаться, что вся моя жизнь — платья. Скажу без утайки: все, что я вижу, слышу обретает вид платьев. Платья — это мои мечты, но я приручаю их, и они покидают царство грез, становятся вещами, которые можно надевать и носить. Мода живет своей особой жизнью, по своим законам, которые другим законам неподвластны. Я же просто-напросто знаю, что должны получить мои платья, чтобы родиться. Они должны получить мои заботы, разочарования, восторги. Мои платья — это моя жизнь, какой я живу каждый день: с ее чувствами, всплесками, нежностью и радостью. Могу сказать без утайки, что самые мои страстные увлечения и самые влекущие страсти были связаны с платьями. Я одержим ими. Я их придумываю, продумываю, додумываю и после думаю. Они ведут меня кругами ада и рая, питая и пытая.
Cлайд с цитатой