Кира Касс. Сирена

Океан была полна опасностей. Раннее я, как и остальное человечество, считала, что худшее — это айсберги или ураганы, одним словом, природные катастрофы. Но на самом деле их в большинстве случаев можно избежать. Подлинная опасность крылась в голосе, спрятанном под моей прочной кожей.

Другие цитаты по теме

Реактор РБМК работает на уране-235. Каждый атом урана-235, как пуля, движется практически со скоростью света, проникая сквозь все на своем пути: дерево, метал, бетон, плоть. В грамме урана-235 содержится свыше миллиарда триллионов таких пуль. Всего лишь в одном грамме. В Чернобыле его свыше трех миллионов грамм и он сейчас горит! Ветер разнесет радиоактивные частички по всему континенту, с дождем они прольются на нас. Это три миллиона миллиардов триллионов пуль в воздухе, которым мы дышим, в воде, которую мы пьем, в продуктах, которые мы едим. Большинство таких «пуль» будут летать еще сто лет, а некоторые и пятьдесят тысяч лет.

В отсутствии настоящих чувств отчаяние начало походить на любовь.

— Лети прямо над реактором.

— Если мы пролетим над реактором, то умрем меньше, чем за неделю! Умрем!

— Товарищ?

— Лети над зданием! Или пристрелю!

— Если пролетишь над реактором, завтра сам будешь умолять, чтобы тебя застрелили.

Мы ценим индивидуальность, но лишь до определённого предела. Когда то, что выделяет одного человека из массы, находится за пределами нашего понимания или приносит боль, мы, чтобы сохранить собственное душевное равновесие, перестаём замечать их странности, а заодно и самого человека.

— Там не три рентгена, а пятнадцать тысяч.

— Что означает эта цифра?

— Это значит, что реактор открыт. А огонь, который мы видели собственными глазами, излучает радиацию в два раза больше бомбы в Хиросиме. Это за час. И так час за часом. Двадцать часов после взрыва — на данный момент сорок бомб. Завтра будет еще сорок восемь. И это не прекратится ни через неделю, ни через час. Он будет полыхать и распространять свой яд, пока весь континент не вымрет.

Выражение на маленьком личике отражало тот непередаваемый момент, когда ты пробуждаешься от кошмара и понимаешь, что на самом деле не спал.

Порой необходимо выпустить горе наружу. Иначе оно заполнит тебя изнутри.

Последняя глава — это то, ради чего мы открываем книгу. Каждая повесть должна закончиться. Все считают, что смерть — это грустный конец. Но это неправда. Если так, мы все ходячие трагедии.

Время было и лекарем, и лекарством. Время было моим врагом.

Женщины умеют так много передать одним тоном, каким они произносят ваше имя.