Высшее право часто есть высшее зло.
Люди не могут дать силу праву и дали силе право.
Высшее право часто есть высшее зло.
Люди не могут дать силу праву и дали силе право.
... юриспруденция любой страны показывает, что закон, едва он становится наукой и системой, перестает быть правосудием. Нетрудно убедиться в ошибках, к которым слепая преданность принципу классификации приводила обычное право, проследив, как часто законодательным органам приходилось вмешиваться и восстанавливать справедливость, которую оно успевало утратить.
Право — это все, что истинно и справедливо.
Человеческие объединения, их смысл определены лишь одной главной целью, — завоевать людям право быть разными, особыми, по-своему, по-отдельному чувствовать, думать, жить на свете.
Чтобы завоевать это право, или отстоять его, или расширить, люди объединяются. И тут рождается ужасный, но могучий предрассудок, что в таком объединении во имя расы, Бога, партии, государства — смысл жизни, а не средство. Нет, нет, нет! В человеке, в его скромной особенности, в его праве на эту особенность — единственный, истинный и вечный смысл борьбы за жизнь.
По какому праву ты топчешь эти земли?
Если правосудие иногда ошибается, то палач на ошибку не имеет морального права.
... сколько людей на Земле, столько и мнений.
Лишние люди борются с лишними людьми за право быть лишними.
В стране, где важнейшим юридическим правом является право силы, попытка применения международных юридических принципов подобна измерению расстояния между полюсами глобуса посредством деревянной линейки.
Йоссариан поставил под угрозу свое традиционное право на свободу и независимость тем, что осмелился применить это право на практике.