Генрих и Ксения Корн. Сексуальная магия: эротические истории, исполняющие желания

Все чудеса, какие только есть на белом свете, творятся этой силой — силой, скрытой внутри тебя. Там всё можно. Там нет никаких границ. Там реальность обращается в сон и играет с тобой в твою игру. Это как смерть, но если не испугаешься и не побежишь обратно, в свои ускользающие обрывки жизни, то с тобой может случиться непостижимое.

А жизнь — не сновидение ли? Воспоминания прошлого отличимы от виденных снов едва ли больше, чем вчерашний день от завтрашнего: и того, и другого в реальности нет, но вчера было, а завтра — здесь и сейчас — только грёзы, похожие на сон. Однако каким-то из них суждено сбыться. Ну, разве это не чудо? Жизнь вообще чудесная и таинственная штука, если поглубже в неё вглядеться. И если это сон, однажды ты проснёшься.

Другие цитаты по теме

Один человек сказал: «Я не берегу себя — ни для кого, ни от кого; с мужиком, которому плохо и одиноко, выпью вина; с женщиной, которой плохо и одиноко, разделю ложе. Мне не жалко себя ни для чужой печали, ни для чужой радости; с плачущим — поплачу, с веселящимся — повеселюсь… Прожигаю жизнь? Пусть и так. Я не берегу себя. Я горю и не закрываю себя от чужого горения».

Собственно — да, жизнь сама по себе и есть горение. Сгорание. Кто-то сгорает медленно: пугливо, робко и незаметно. Кто-то сопротивляется — борется с огнём, цепляется за свою плоть, чадя едким дымом, словно тяжёлые, сырые поленья. Долго и мучительно.

Кто-то похож на сентябрьский мусорный костерок, когда жгут высохшую траву, опавшие листья, подгнившие на влажной земле, и прочий тлен, оставшийся после лета, — он то вспыхивает, то тухнет в порывах ветра. А кто-то горит быстро и ярко: как дрова в камине, трещит весело и уютно, — смотри на него и тебе приятно, душа радуется, а если и грустит, то тоже как-то хорошо.

Жизнь — это что-то таинственное, как и сон, сказка, волшебство, и мы совершенно не знаем, кто мы такие и что с нами вообще происходит. Магия пропитывает всё, и тайнам нет ни начала, ни конца, тайна прямо сейчас смотрит твоими глазами на этот мир. Просто кто-то настолько ко всему привык, что не задумывается над этим, или не хочет, или не может. Однако тайна от этого не перестаёт быть тайной, а магия — магией.

Человек несвободен изначально. Его жизнь определяет то, на что он никак повлиять не может. Он не выбирает ни время своего рождения, ни его место. Не выбирает семью, в которой рождается. И никто не спрашивает его, хочет ли он родиться вообще. Всё это он принимает как есть — как данность, как инструкцию к применению, в которой задано направление и вычерчены границы его жизни. Редко кто решается переступить через них. Кто решается — рискует всем: он становится изгоем, и его может покарать породившая его стая. Но только так человек способен обрести свободу.

Всякая мысль похожа на семя. И воистину так – что посеешь, то и пожнёшь. А твоя жизнь – это поле, на котором ты работаешь каждый день, а ночью о нём же видишь сны. На том поле нет ничего не твоего, ничего, чего бы ты не хотел, хоть и неосознанно, точно во сне, в глубине себя, или чему не позволял бы быть. Там всё – твоё, так или иначе, вольно или поневоле. Потому что ты – это твои мысли.

Maybe I'll wake up one

Day to notice

That all my life was just

A dream...

Самое трудное — это решиться. Найти в себе смелость и хотя бы раз в жизни просто позволить быть тому, что тебе действительно хочется. Сказать: «Да, я хочу этого — и плевать на всех». В конце концов, если уж ты пришёл в этот мир жить, то живи, а не притворяйся, что живёшь.

Я вспоминаю свою прошлую жизнь так, словно она была скучным сном в долгую ноябрьскую ночь: за окном шумит бесконечно-нудный дождь, и ты под этот монотонный звук спишь, спишь, спишь… И тебе снятся не то обрывки ушедших дней, не то причудливые тени непрожитого.

Мне кажется, что где-то есть далёкие миры, в которых живут своей жизнью все варианты твоей судьбы — того, что ты когда-либо мог прожить, но не прожил. Выбирая один путь, ты отсекаешь другие — и их миллиарды в каждом мгновении жизненного потока, именуемого тобой «я».

Странным — сырым, прелым, но прелестным духом пахнет весна. Как моклая земля, напитанная талым снегом. Как юный, дерзко бросающий тебе в лицо прохладную свежесть ветер. Как сверкающая под солнцем зелень молодой травы.

Как молодая женщина, готовая к любви. Как сумасшедше-пьяная мысль, вскружившая голову. Как слово «да», стремительно, точно фейерверк, распустившее в твоей душе бескрайнее море цветов.

Вот если уж до конца быть честным, то я почти вообще ничего не знаю. Я не знаю, кто я и что я. Я не знаю, что такое этот мир и что со мной и со всеми нами происходит. Я не знаю, что такое жизнь и что будет, когда я умру. Как я могу что-то знать про смерть, если и про жизнь ничего не знаю? И никто не знает, все пересказывают чужие слова, как будто эти слова какая-то истина. А что есть истина?..

Говорят, мол, хорошо жить в детстве: о тебе заботятся, ты играешь, наслаждаешься жизнью. Все забыли о том, что ребёнок бесправен и терпит произвол родителей. Детство — это ведь страшно на самом деле. Ты ничего толком не можешь, тебе постоянно нельзя. То и дело орёшь: то чего-то не дали, то наложил в штаны, то по жопе получил, то ещё что-нибудь.

Говорят, что есть другое детство. Которое потом. Вот оно хорошее. Веселишься с друзьями, беззаботное время. Да? Но глянешь на теперешних подростков и кажется, что более жестоких людей, нежели они, ещё поискать. Дети вообще очень жестоки. Драки, травля, разочарования, унижения, слёзы обиды — всё оттуда. В то время только и мечтаешь, чтобы поскорее вырасти, что вот тогда всё у тебя и будет.

Другие идеализируют юность и молодость. Они помнят первое то, первое сё. Помнят секунды, минуты и — ладно! — часы своего счастья, но не помнят дни, месяцы и годы своего несчастья. Это время, когда ты хочешь, но у тебя этого нет. Можно вернуться мысленно туда, вспомнить всё и понять, счастлив ли ты. Да нет же, несчастлив.

А потом живёшь, что-то получаешь из того, что хотел, но это уж не так радует, как если бы это было тогда. Либо тебе это уже не надо, ты хочешь другого. Или так ничего и не получаешь, но вот именно того, что не получил, тебе ещё хочется. И так продолжается эта гонка, в которой ты всегда за чем-то гонишься и в которой ты всегда проигравший. Всегда несчастлив, всегда не удовлетворён. Жизнь учит тебя «жить». Пока у тебя не закончатся силы.

Вот выйдешь на пенсию, скажут тебе тогда, и отдохнёшь. Старая песенка. Один и тот же мотив. Снова и снова. Бесконечные потоки жизней, падающие в пустоту. Ну, вот и тобой эта песенка почти спета. И ты споёшь в итоге в тот твой ящичек, будь уверен. Разве нет? Уж не обольщайся.

И не обольщайся такими же старыми, как и сам мир, сказками про жизнь после смерти. Было же время, когда тебя не было? И будет, когда тебя не будет. Вот это уж точно древняя истина.

А ещё говорят: живи настоящим и будешь счастлив. И вот я живу этим своим настоящим, и у меня ничегошеньки не получается: я сам себя уже не понимаю. Всё не то. Или я не то. Я ложусь спать и думаю: вот бы всё это оказалось сном, вот бы взять и проснуться. А просыпаюсь снова здесь. Встаю и иду жить. Как на тяжёлую работу, которой нет конца.

Я не знаю, что такое жизнь. Я ничего в ней не понял…

Любовь, как и музыка, не имеет границ и звучит как угодно: тихой мелодией одинокой дудочки и красивым дуэтом двух голосов, благородной классикой и глупой попсовой песенкой, мажорным аккордом и минорным, в дерзких терциях и в загадочных квартах…