— Ты же не друг, этому типу с пирамидоголовой штукой?
— Типу с красной пирамидальной головой? Я не понимаю, о чём ты. Но я видел каких-то странно выглядящих монстров.
— Ты же не друг, этому типу с пирамидоголовой штукой?
— Типу с красной пирамидальной головой? Я не понимаю, о чём ты. Но я видел каких-то странно выглядящих монстров.
Не важно, умен ты или туп, красив или уродлив... Это всё абсолютно неважно, когда ты мёртв!
Я начал сильно пить. Чтобы забыть о боли, избавиться от одиночества... Но выпивка никогда ни хрена не меняет...
Я был слаб. Вот почему я нуждался в тебе... Нуждался в ком-то, кто накажет меня за грехи...
В своих беспокойных снах я вижу тот город. Сайлент Хилл. Ты обещал, что возьмешь меня туда когда-нибудь еще. Но так и не взял. Теперь я там одна... В нашем «особом месте»... В ожидании тебя... В ожидании, что ты придешь увидеться со мной. Но ты не приходишь. И я жду, завернувшись в кокон из боли и одиночества. Я знаю, я совершила ужасный поступок по отношению к тебе. Что-то, что ты никогда не простишь мне. Я бы хотела изменить это, но я не могу. Я чувствую себя такой жалкой и уродливой, лежа здесь в ожидании тебя... Каждый день я смотрю на трещины в потолке, и все, о чем я могу думать, это — как несправедливо все это... Доктор приходил сегодня. Он сказал мне я могу отлучиться домой на некоторое время. Это не значит, что мне становится лучше. Просто это может быть моим последним шансом... Я думаю, ты знаешь, что я имею в виду... Даже так, я рада вернуться домой. Я ужасно скучала по тебе. Но я боюсь, Джеймс. Я боюсь, что ты на самом деле не хочешь, чтобы я возвращалась домой. Когда бы ты не приходил сюда, я могу сказать как тяжело это дается тебе... Я не знаю ненавидишь ли ты меня или жалеешь... А может я просто отвратительна тебе... Я жалею об этом. Когда я впервые узнала, что я скоро умру, я просто не хотела принимать это. Я была так сердита все время, и я выливала злобу на всех, кого любила. Особенно на тебя, Джеймс. Поэтому я понимаю, если ты ненавидишь меня. Но я хочу, чтобы ты знал кое-что, Джеймс. Я всегда буду любить тебя. Даже если наша совместная жизнь должна закончиться вот так, я все равно не променяла бы ее ни на что на свете. Эти годы были чудесны.
Ну, это письмо слишком затянулось, так что я просто попрощаюсь. Я попросила медсестру отдать его после того, как меня не станет. Это значит, что если ты читаешь его, я уже мертва. Я не могу просить тебя помнить обо мне, но я не смогу перенести, если ты забудешь меня. Эти несколько последних лет с того времени, как я заболела... Я прошу прощение за то, что я сделала с тобой, сделала с нами... Ты дал мне так много, и я не была в состоянии отдать хоть сколько-нибудь. Поэтому я хочу, чтобы отныне ты жил для себя. Делай то, что лучше для тебя, Джеймс. Джеймс... Ты сделал меня счастливой.
— Ты говоришь о чудовищах?
— Чудовищах? Они выглядят как чудовища для тебя?
— О, нет...
— Снов не существует, есть только бесконечные реальности, наваленные друг на дружку. И кто-то видит людей, а кто-то монстров.
— Я — Джеймс. Джеймс Сандерленд.
— Джеймс, отдай мне мой нож.
— Нет. Не отдам.
— Оставишь его для себя?
— Я? Я никогда бы не убил сам себя. Пора покончить с этим!
— Тащите скелеты из собственного семейного шкафа?
— Нет. Но мы сейчас как раз едем по скелетам. Внизу уголь всё ещё горит...
— Ты сказал, что твоя жена Мэри умерла, так?
— Да. Она была больна.
— Лжец! Я все знаю о тебе. Ты не любил ее. И наверняка нашел себе кого-нибудь получше.