Я был слаб. Вот почему я нуждался в тебе... Нуждался в ком-то, кто накажет меня за грехи...
Я начал сильно пить. Чтобы забыть о боли, избавиться от одиночества... Но выпивка никогда ни хрена не меняет...
Я был слаб. Вот почему я нуждался в тебе... Нуждался в ком-то, кто накажет меня за грехи...
Я начал сильно пить. Чтобы забыть о боли, избавиться от одиночества... Но выпивка никогда ни хрена не меняет...
— Клянусь, я никого не убивал.
— Убить человека совсем не сложно. Просто наводишь пистолет к виску и… Бах! Ты знаешь, каково это, Джеймс? Знаешь, каково, когда над тобой смеются всю твою жизнь? Не важно. какой ты, добрый, злой, уродливый. Это не имеет значения, когда ты мертв. Мертвые не могут смеяться. Не притворяйся святым, Джеймс. Этот город призвал и тебя тоже.
— Ты сказал, что твоя жена Мэри умерла, так?
— Да. Она была больна.
— Лжец! Я все знаю о тебе. Ты не любил ее. И наверняка нашел себе кого-нибудь получше.
Святая дева, надеюсь, ты простишь мне мою слабость. Надеюсь, ты сможешь простить мне мою любовь. Простишь мою неверность, но если бы только мой супруг смог видеть во мне женщину, любить ее во мне, то ничего этого не было бы.
Мы часто, в трудные для нас времена, можем разгневать Его. Мы говорим себе, что это ради чьего-то блага. Или попросту думаем: «Пускай. Разок можно согрешить»... Человеческое корыстолюбие должно сдерживаться Им свыше. Я нарушил священный обет идеала только хуже тем, что прячусь здесь. Для меня уже не осталось никакой надежды...
– Без света не может быть и тени, а без тени – света. Об этом писал еще Карл Юнг, – продолжал мужчина. – Точно так же и в каждом из нас есть как добрые намерения, так и дурные наклонности. Чем сильнее мы тянемся к совершенству в светлых деяниях, тем беспросветней и разрушительнее становится сила наших темных инстинктов. Когда в стремлении к свету человек пытается выйти из собственных рамок, его же собственная тьма затягивает бедолагу в преисподнюю и превращает в дьявола. Ибо так уж устроено у людей: любые попытки стать больше или меньше самого себя греховны и заслуживают наказания…
... За чужие грехи время смут чаще карает тех, кто грехов не совершал. Или совершал, но совсем не те, за которые карают.
Больше никогда не позволю себе слабость говорить первым о своих чувствах. К сожалению, впоследствии это приносит только боль.