— Кли-кли, что ты делаешь? — спросил я у гоблина, который свесил за борт ноги и полоскал их в воде.
— Чего делаю? Пытаюсь преодолеть свой страх перед водной стихией.
— Смотри, плюхнешься.
— Ты поймаешь, — беззаботно ухмыльнулся он.
— Кли-кли, что ты делаешь? — спросил я у гоблина, который свесил за борт ноги и полоскал их в воде.
— Чего делаю? Пытаюсь преодолеть свой страх перед водной стихией.
— Смотри, плюхнешься.
— Ты поймаешь, — беззаботно ухмыльнулся он.
— Кли-Кли, как ты попал в дом? — осенило меня.
— Через подвальное окошко. — Гоблин состроил кислую рожицу. — Ты слишком большой, чтобы через него пролезть. Но я могу разрубить тебя на кусочки и просунуть...
От боли можно отмахнуться, с ней можно бороться, о ней можно забыть на время. Боль живая, она пульсирует, она дышит, и если ты знаешь, что боль не всесильна, то с ней можно договориться, а то и победить ее. Другое дело холод. Он бездушен и безучастен ко всему живому. Холод опасен, и если поначалу он тебя мучает и обжигает пальцы, то потом просто пытается усыпить, принести ложное тепло и спокойствие, унести сознание в бесконечную реку забвения и снов, которая впадает в море Смерти.
— Все развлекаешься? Богом-тирлим и труль-ля-ля?
— А ты все бурчишь и думаешь о худшем? Дурацкая у тебя жизненная позиция, Гаррет!
— Не согласен! У меня прекрасная жизненная позиция!
— Думать о худшем это прекрасная жизненная позиция? Это кто-же тебя надоумил?
— Я сам. Вот смотри, я тебе сейчас объясню...
— Послушаем, послушаем.
— Вот ты бегаешь, песенки поешь и говоришь, что всё будет хорошо. А когда это «хорошо» не случается, что ты делаешь?
— Я расстраиваюсь, конечно
— Вот! А я нет, так как всегда склонен ожидать худшего, и, когда оно случается, не расстраиваюсь, а продолжаю жить дальше, да еще пытаюсь выпутаться из случившейся неприятности. А если не приятность не случается, а происходит совсем наоборот, я искренне радуюсь неожиданному сюрпризу!
В последнее время я склонен с опаской относиться ко всяким совпадениям и случайностям.
Эльфы не отличаются великодушием по отношению к своим врагам и не гнушаются тыкать стрелами в спину противников, если они предоставляют желтоглазым ребятам такую великолепную возможность.
Когда ты шут и у всех на виду, никто тебя не замечает, никто не принимает всерьез, не считает угрозой, и ты можешь делать то, что непозволительно другим.