Дерево было искалечено гвоздями, которыми к нему был прибит плакат: «Не калечьте деревьев!»
Из песни слова не выкинешь, но можно выкинуть песню.
Дерево было искалечено гвоздями, которыми к нему был прибит плакат: «Не калечьте деревьев!»
Проворней зебры ты порой,
подвижнее меридиана,
твой позвоночник под корой
звенит насмешливо и странно.
Нельзя твоих плодов срывать,
и пусть запомнят все поэты:
сокрыта здесь морская гладь,
здесь погрузились в сон кометы.
Мудрее рыб ты, и легки,
как тропики, твои движенья,
на все поэмы и стихи
в листве ты прячешь возраженья.
Недостаточно подрезать дерево, чтобы оно зацвело: необходимо еще вмешательство весны.
Галка вывела галчат,
Дятлы в дерево стучат,
Волк овечьи кости гложет...
Каждый делает, что может.
Мерседес осматривала деревья, но ни одно не походило на то, которое дона Жозинья показала ей в книге. Рабыня углублялась в лес, трава распрямлялась за её шагами, исчезала тропинка. Когда ночь потушила последний свет, служанка улеглась на мешок из-под фасоли, накрылась листвой, уснула. Такой, вздрагивающей и сопящей, под пожухлой веткой лесного ореха её и нашло счастье.