Когда мы убиваем — нас изолируют. Когда нас остаётся мало — нас начинают защищать.
Странно, жизнь вдруг перевернулась с ног на голову, а мир вокруг остался неизменным.
Когда мы убиваем — нас изолируют. Когда нас остаётся мало — нас начинают защищать.
Странно, жизнь вдруг перевернулась с ног на голову, а мир вокруг остался неизменным.
Жизнь моя имела тенденцию изгибаться, ветвиться и выпячиваться — так часто бывает, когда следуешь по пути наименьшего сопротивления.
Каждый, кто стремится подняться над повседневным мельтешением, делает это не только в надежде расширить или углубить свой жизненный опыт, но и просто начать жить.
Ты ждешь и ждешь человека годами, а потом наконец сдаешься и соглашаешься на то, что предлагает тебе жизнь.
У жизни дно, как у бокала дно.
Что наша жизнь? Лукавое вино:
Хмельной расцвет — и горькое похмелье
На склоне лет приносит нам оно.
— Кстати, я никогда не спрашивал у тебя, сколько тебе лет?
— Дай подумать. Около восьмиста лет.
— Восемьсот лет? Точно, ты ведь совсем не такая как люди. Я даже представить себе не могу, жизнь длиною в восемьсот лет.
— Это существование, а не жизнь.