Schockk — Такси

Другие цитаты по теме

Но нет воды, все высохло до дна.

Изглодан хлеб, изжевана любовь,

взамен нее невидимые прутья

и в клетке дрессированная сучка

на пару с рукоблудом павианом,

а что пожрал — тебя же пожирает,

и в жертве обретаешь палача.

Растоптанные дни, газетный мусор

угар ночей, раскупоренных наспех

и галстук поутру скользит удавкой:

«Не злобься, клоп, ползи, встречай зарю…»

Пустынен мир, и нет конца пустыне

и рай закрыт, и ни души в аду.

Секрет мой в том, что мне нужен Бог — что я болен, устал и больше не могу один. Мне нужен Бог, который помог бы мне давать, так как, похоже, я больше не способен давать; который помог бы мне быть добрым, так как, похоже, я больше не способен к доброте; который помог бы мне любить, так как, похоже, я утратил способность любить.

Кстати, внутри без тебя будет мучительно пусто,

Но у меня сердце большое, яркое,

Оно просто немного потускнет...

О нет, не стану звать утраченную радость,

Напрасно горячить скудеющую кровь;

Не стану кликать вновь забывчивую младость

И спутницу ее безумную любовь.

Без ропота иду навстречу вечной власти,

Молитву затвердя горячую одну:

Пусть тот осенний ветр мои погасит страсти,

Что каждый день с чела роняет седину.

Пускай с души больной, борьбою утомленной,

Без грохота спадет тоскливой жизни цепь,

И пусть очнусь вдали, где к речке безыменной

От голубых холмов бежит немая степь...

У меня была любовь, мне хотелось творить, меня охватывало почти божественное вдохновение. Алкоголь — как протез всего этого. Он ничего не заменяет, даже не создает иллюзии замены, но место все-таки он занимает, заполняет собой ужасную сосущую пустоту.

– Шурик, ты помнишь, что «Фауст» – это в каком-то смысле наш первоисточник? – спросила Катька. – Вместо удовлетворения на склоне лет Фауст чувствует лишь душевную пустоту и боль от тщеты содеянного. Этим, Шурик, все сказано о так называемой любви. Слышать этого слова не могу, надо законом запретить его произносить.

Но нет воды, все высохло до дна.

Изглодан хлеб, изжевана любовь,

взамен нее невидимые прутья

и в клетке дрессированная сучка

на пару с рукоблудом павианом,

а что пожрал — тебя же пожирает,

и в жертве обретаешь палача.

Растоптанные дни, газетный мусор

угар ночей, раскупоренных наспех

и галстук поутру скользит удавкой:

«Не злобься, клоп, ползи, встречай зарю…»

Пустынен мир, и нет конца пустыне

и рай закрыт, и ни души в аду.

все расстояния сильнее нас. в пару раз.

от твоих фраз, мне останется только порваться.

на сотни мелких частей, чтобы быть везде.

следить за каждым твоим действием, что бы ты ни сделала.

все расстояния сильнее нас. в пару раз.

ты на зеленый не сменишь привычный уже красный.

слова не важны. все действия тоже.

как ты смогла забить? это наверно, не сложно.

сделать вид, что в тебе ничего кроме фантика.

а в сердце лед и мороз, холоднее, чем в арктике.

Любовь — это всегда вопрос жизни и смерти. И когда она уходит, то кажется, что наступил конец света и дальше будет только пустота.