— Я сказал доктору Риду, что он может воспользоваться моим кабинетом. Теперь у меня на столе навалено, должно быть, книг тридцать.
— Ну, либо у него действительно есть зацепка, либо это лёгкое чтение на ночь.
— Я сказал доктору Риду, что он может воспользоваться моим кабинетом. Теперь у меня на столе навалено, должно быть, книг тридцать.
— Ну, либо у него действительно есть зацепка, либо это лёгкое чтение на ночь.
Больше всего в ужастиках я люблю фактор неизвестности. Время идет, беспомощная жертва бредет в темноте. Тени тянутся, чтобы схватить ее. Внезапный шум привлекает внимание: там кто-то есть, или это только игра воображения? Но лучшая часть в фильме ужасов — вы никогда не знаете, когда наступит развязка.
И — представьте себе, при этом обязательно ко мне проникает в душу кто-нибудь непредвиденный, неожиданный и внешне-то черт его знает на что похожий, и он-то мне больше всех и понравится.
— Почему ты никого не позвала, а сразу побежала к нему?
— Потому что когда меня ранили, я помню, как думала, что лицо моего убийцы — это последнее, что я увижу. То же самое могло случиться с ним. Он должен был увидеть что-то хорошее перед смертью.
Счастье легко изобразить, если времени совсем мало. Знаешь сколько у меня семейных фотографий, где я выгляжу счастливым?
— Спасибо.
— За что?
— За то, что ты — это ты.
— О, спасибо, я не знаю, как быть кем-то другим.
— Это мне в тебе и нравится.