— Слушай, ты мне нужна, малышка.
— А мне нужно быть нужной.
— Слушай, ты мне нужна, малышка.
— А мне нужно быть нужной.
Я все понимаю: мы семья, а в семье важно, чтобы все говорили друг с другом, а если сдерживать эту болезненную грусть от утраты, то станет еще хуже. Но я не хочу говорить о том, что ее больше нет. Я могу рассказать о том, как она заставляла меня улыбаться.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что ты — это ты.
— О, спасибо, я не знаю, как быть кем-то другим.
— Это мне в тебе и нравится.
Возвращайся домой, пожалуйста! Господи, ты думала, мы просто позволим тебе уйти из нашей жизни?! Я сейчас так зла на тебя! Когда я думаю о том, как ты, должно быть, напугана, что ты одна где-то в темноте. Но ты не одна, хорошо? Ты не одна, мы там, в темноте, с тобой! Мы размахиваем фонарями и зовем тебя, если ты нас видишь — вернись домой!
Твое полное игнорирование того, какая ты замечательная — это одна из миллиона вещей, которые я люблю в тебе.
Знаешь, тебе нужно доверять людям. Ты не доверяешь, потому что не можешь. Я понимаю это: каждый раз, когда ты на кого-то рассчитываешь, они тебя подводят, и ты в одиночку проходишь через все это. Ты никогда этого не признаешь, потому что ты чертовски упертая. Все в порядке, это не имеет значения. Но я скажу, что имеет значение — ты можешь доверять мне. Во всем. Каким бы ужасным ты это не считала, я клянусь тебе, что ты не одна. Просто хочу, чтоб ты в это поверила.
Он пожалел, что у него нет друга, которому можно бы доверить свои страдания, не ища при этом у него защиты, на которого можно было опереться в любой момент, просто сказать: «Я так устал» — и обрести мгновение отдыха.
Шон — это Шон. Такое стихийное магическое бедствие в чёрном балахоне. Налетает, кружит как вихрь, так что полностью теряешь ориентацию в пространстве... а потом уносится дальше, по своим делам. А ты остаёшься стоять, растерянно хлопая глазами и пытаясь прийти в себя. Можно ли дружить со стихией? С ливнем, смерчем, штормом? Вот то-то и оно...
Скатившись с горной высоты,
Лежал на прахе дуб, перунами разбитый;
А с ним и гибкий плющ, кругом его обвитый.
О Дружба, это ты!