— Спасибо.
— За что?
— За то, что ты — это ты.
— О, спасибо, я не знаю, как быть кем-то другим.
— Это мне в тебе и нравится.
— У отрубания голов очень интересная история. В средние века это считалось почетной казнью, которой достойны лишь дворяне и рыцари.
— Счастливчики.
— Я не общался с ним много лет.
— Я тоже. Как это случилось? Прежде я бы поклялся жизнью, что мы всегда будем близки. Но, может, мы никогда и не были?
— Я знаю, каково это — расти без отца.
— Его отец умер как герой.
— Мой тоже. Но от этого не легче.
— Ты победишь его, когда начнёшь учиться.
— Чему учиться?
— Мыслить за пределами рамок.
— Вы что, гений?
— Не думаю, что интеллект можно измерить, но у меня IQ 187, абсолютная память и я читаю 20 000 слов в минуту.
— ?!
— Да, я гений.
Я все понимаю: мы семья, а в семье важно, чтобы все говорили друг с другом, а если сдерживать эту болезненную грусть от утраты, то станет еще хуже. Но я не хочу говорить о том, что ее больше нет. Я могу рассказать о том, как она заставляла меня улыбаться.
— В 14 у нас возникают свои музыкальные предпочтения. Наше когнитивное развитие происходит в этом возрасте, и мы начинаем формировать свое культурное самосознание.
— Мы перестаем слушать ту музыку, которую слушают наши родители, и начинаем слушать ту же, что слушают наши друзья.
— И этот музыкальный опыт отражается на нас. Из-за наших подростковых гормональных всплесков, выбор кажется более личным и чувственным. Позднее мы можем экспериментировать с другом музыкой, но никакая музыка не повлияет на нас так, как та, что мы слушали в 14 лет.
Cлайд с цитатой