Ватари Ватару. Розовая пора моей школьной жизни сплошной обман

Другие цитаты по теме

Если подумать, одиночки в мышлении мастера. Как говорят, люди – животные хрупкие, но люди — животные ещё и мыслящие, и задумываются они обычно быстрее, чем успевают это понять. А учитывая, что делиться своими мыслями одиночкам ни с кем не надо, они могут погружаться в раздумья глубже, чем кто бы то ни было. И мозги у нас замкнуты не так, как у обычных людей, а значит, мы можем придумывать такое, до чего они никогда не додумаются.

Люди сами должны идти по своему пути. Но порой попадаются и те, кто на это не способен.

− А есть у тебя друзья или приятели там?

− Гх… Выше всего другого я ставлю беспристрастность, поэтому не верю в близкие отношения между людьми!

Если хочешь прикидываться человеком с безупречной памятью, то делай это постоянно…

Школа — это не просто место для занятий. По сути, это срез общества, маленький заповедник, населённый всеми существующими в мире типами людей. Там есть свои войны, есть решение споров силой и, как в любом структурированном обществе, есть и своя иерархия. И разумеется, раз уж здесь демократия, здесь применимо и правило «сила в численности». Те, кто в большинстве, — у кого много друзей — те и правят.

Люди сами должны идти по своему пути. Но порой попадаются и те, кто на это не способен.

Итак, первый принцип: чтобы не страшиться одиночества, думай о незнакомцах как о чужих людях. А других принципов и не надо.

«Мы не машины», — кричат рабочие, протестуя против строгого контроля или тяжёлого труда, и это так и есть. Мы не машины. И потому порой люди теребят механизмы, не понимая, как с ними обращаться.

Не существует людей, плохих от природы. Все в это верят, и я не исключение. Я не сомневаюсь в существовании добродетели.

И всё же люди, почуяв выгоду, обнажают клыки.

Люди рационализируют своё поведение, когда заражаются злом. Они не считают себя злыми. И чтобы сохранить свою искривлённую целостность, они искривляют весь мир.

Кто-то, кто вчера был «крутой», сегодня оказывается «выпендрёжник». Кто-то, уважаемый как «умный и знающий», сегодня презираем за «свысока смотрит на троечников». «Бодрый и энергичный» превращается в «доставучий и без тормозов».

Чтобы карать преступления в искривлённом мире, людям нужен меч правосудия. Не в силах утвердиться самостоятельно, они объединяются с другими заговорщиками. Они разговаривают друг с другом о беспринципности и греховности как о само собой разумеющемся. И вычищают культуру, исходя из собственного чувства справедливости. Они способны из мухи раздуть слона.

Если это не обман, тогда что это?

В том закрытом мирке ты дрожишь от одной мысли, что можешь оказаться следующим. И прежде, чем это может случиться, ищешь козла отпущения.

Затем цикл продолжается. Ему нет конца.

Какой смысл строить дружеские отношения, если тебя принесут в жертву ради чьего-то достоинства?

«Мы не машины», — кричат рабочие, протестуя против строгого контроля или тяжёлого труда, и это так и есть. Мы не машины. И потому порой люди теребят механизмы, не понимая, как с ними обращаться.