Закон есть закон, сказал бы Тайлер. Ехать с превышением скорости — то же самое, что устроить поджог. Устроить поджог — то же самое, что подложить бомбу. Подложить бомбу — то же самое, что убить человека.
Преступник всегда преступник.
Закон есть закон, сказал бы Тайлер. Ехать с превышением скорости — то же самое, что устроить поджог. Устроить поджог — то же самое, что подложить бомбу. Подложить бомбу — то же самое, что убить человека.
Преступник всегда преступник.
Эту маленькую женщину, похожую на скелет, зовут Клои. У неё на заднице брюки обвисли печальным мешочком. Клои говорит, что из-за паразитов мозга никто не хочет заниматься с ней любовью. Она умирала уже столько раз, что сумма выплат по медицинской страховке составила семьдесят пять тысяч долларов, и все, чего ей сейчас хочется — это чтобы кто-нибудь ее трахнул. О любви и речи не идёт: просто трахнул — и все.
Мой отец всегда говорил:
— Женись, прежде чем секс тебе надоест, иначе вообще никогда не женишься.
Моя мать всегда говорила:
— Никогда не покупай вещей с пластмассовой молнией.
За всю свою жизнь мои родители ни разу не сказали чего-то такого, что хочется вышить шелком на своей подушке.
«Нет, нет, все отлично», говорю я. — Приставил бы кто мне пистолет к виску и размазал бы мозги по стене. — «Все в полном порядке, говорю я. Честное слово».
Если ты американец мужского пола и христианского вероисповедания, то твой отец – это модель твоего Бога. А если ты при этом не знаешь своего отца, если он умер, бросил тебя или его никогда нет дома, что ты можешь знать о Боге?
Чудесное волшебство смерти, одна секунда — ты ходишь и говоришь, и в следующую секунду ты — предмет.
Мое лицо стало походить на старую сморщенную грушу, меня принимали за воскресшего из мертвых.
Я глуп. Я только все время чего-то хочу, все время за что-то цепляюсь. За мою жалкую жизнь. За мою дерьмовую работу. За шведскую мебель.